Предыдущая часть "Лекарство"

Спаси ее…

Таймлорд резко садится на кровати, вцепляясь пальцами в волосы, старательно прогоняя из головы назойливый голос. Уже которую ночь.
— Проваливай… — надрывно стонет сквозь стиснутые зубы, с трудом утихомиривая оба сердца, зашедшиеся вразнобой бешеными ритмами. Хрипит, свернувшись калачиком и сдавливая руками многострадальную голову. Кажется, что еще чуть-чуть, и она лопнет.

Сопротивляйся. Сопротивляйся. Сопротивляйся…

Не помогает.

Проклятый зов несмолкаемым раздражающим гулом звенит в голове. Словно натянутая донельзя струна. И ведь не перерезать, не порвать.

Он ведь пробовал. Сбегал. Прятался. Растворялся во времени. Но этот зов по непонятным причинам находил его в любом измерении любой Вселенной в любое время. Словно был послан им самим. И тянул. Туда. В Залив Злого Волка.

Спаси ее…

— ТАРДИС!!! — гневно звенит сталь. — Мне надоели твои шуточки!!!

Доктор срывается вниз, перескакивая через ступеньки в отчаянном желании разобраться с капризной живой машиной. Но консольная панель переливается спокойным перламутром без малейшего намека на эмоциональный взрыв. И тот безвольно оседает, падая на колени перед панелью.

Спаси ее…

Горькая усмешка слетает с губ, и… истерический нервный смех перерастает в жуткий крик отчаяния и боли, когда Доктор корчится в мучительной агонии на полу.

Кажется, что даже ТАРДИС вздрагивает.

Сопротивляйся… Сопротивляйся… Сопротивляйся…

Невозможно.

***


Взрываются звезды. Трещит по швам само время. Рвется ткань реальности. Гневно шепчет ТАРДИС. Но Повелитель Времени упрямо держит рычаг, хотя ладонь жжёт палящим межпространственным жаром.

Скручивают болезненные спазмы желудка. И хрипящий крик, застрявший в горле, не дает спокойно дышать.

— Я иду… Роуз… — одними губами, неотрывно всматриваясь в сердце ТАРДИС.

***


— Она там, наверху. Третий этаж, кабинет 304, — не глядя на Доктора, тихо произносит его человеческая копия. Клон. Хенди. Лучше смотреть на звезды, чем видеть светящуюся надежду в глазах почти бессмертного соперника. — Сегодня особая пятница. В этот день я всегда выполняю ее желание — вечер с Доктором. Так она это называет…

Наверное, Таймлорд должен обрадоваться, но оба его сердца сжимаются от нового приступа острой боли — нельзя было заставлять Роуз жить призрачной иллюзией столько лет! Она страдала. Но это значит, его боль — плата за причиненные страдания. Ей все равно досталось больше.

— Спаси ее… — неожиданно просит человек. Внимательно смотрит. Ждет. — Она умирает. Убивает себя. Понимаешь, этот мир не принимает Роуз Тайлер. И она чувствует, что чужая здесь. И пусть Джеки обрела тут свое счастье, но не Роуз… Для нее здесь все по-другому. Здесь не было… тебя… — он произносит это как-то отрешенно, смирившись с неизбежным, уставившись в ночное небо и привычно засунув руки в карманы. Лишь беглый косой взгляд на Доктора. Наверное, чтобы уловить реакцию. И горькая усмешка. Одними уголками губ. И снова тоскливый взгляд, устремленный к звездам. — Она все время ищет, ищет, ищет… Ищет тебя. Я не нужен ей. Хотя Роуз старательно делает вид, что счастлива и вполне всем довольна. Но это не так… Я прошу только об одном — спаси ее… Увези отсюда. Забери с собой. Потому что она никогда не станет своей в этом чужом для нее мире…

— Я сжег три Сверхновых… Разорвал две Реальности… И погубил множество жизней… — отчаянно шепчет Доктор, ожидая в ответ чего угодно, любого всплеска гнева, но не обычного пожимания плечами и благодарности в человеческом взгляде.

— Ты спас гораздо больше, — без насмешки. Открыто. Честно.

— Я не могу… — Повелитель Времени с тоской смотрит в небо, стискивая в кулаки руки в карманах темных брюк. — Она никогда не простит меня…

— Простит, — странно слышать такие слова от собственной копии, которая понимает настоящую цену этой встречи. — Она любит… не меня. Тебя.

Доктор не знает, что ответить. Как поступить.
Но человек все уже решил за него.

— Охранник пропустит тебя. Меня там хорошо знают… — печально произносит человек, долго и вдумчиво смотря на стеклянные двери. Словно хочет пойти сам. Запретить Доктору показываться на глаза Роуз. Разрушить, наконец, этот чертов барьер между ними. Сделать полностью своей. Да вот только… Вздох. Роуз совсем этого не хочет. — Удачи тебе, Повелитель Времени… И… спасибо, — ободряюще улыбается и, все так же не вытаскивая рук из карманов, уходит, растворяясь в ночной мгле.

А Таймлорд еще некоторое время смотрит ему вслед, затем переводит взгляд на светящееся окно третьего этажа. И, наверное, впервые в жизни у него по-настоящему дрожат колени.

***

Ей опять кажется, что она слышит неизменный звук ТАРДИС. Прислушавшись, Роуз улыбается одними уголками губ и отрицательно мотает головой. Столько лет, а ей до сих пор повсеместно слышится звук работающих двигателей той самой синей будки. Но Роуз уже три года как не подскакивает к окну при малейшем подозрительно похожем звуке. Она даже научилась не вздрагивать, не прислушиваться. Только дыхание все равно сбивается. Но с этим она справится. Лет так через… десять?

— Ты опять работаешь допоздна.

Роуз не отрывается от монитора. Но уголки губ трогает теплая полуулыбка. Она знает, что тот, кто произнес эту фразу, стоит сейчас прислонившись плечом к косяку. На нем неизменный коричневый плащ, темный костюм в тонкую полоску и его любимые кроссовки. На голове легкий беспорядок, и руки засунуты в карманы брюк. Черт. Как же она могла забыть, что сегодня последняя пятница месяца? Что сегодня день ее обязательного каприза, маленькой игры, в которую они играют уже последние пять лет. Игры под названием «Прогулка с Доктором». Роуз знает, насколько он ненавидит эти пятницы, но она бесконечно благодарна ему, что тот позволяет ей побыть в этот вечер с Доктором… с Почти-Ее-Доктором.

— Я только возьму куртку и сумк… — поднимается со стула, заправляя за ухо светлую прядь. Разворачивается и… замирает на полуслове, потому что он стоит прямо перед ней. И смотрит. Жадно. Впитывая каждую черточку. Но с такой нежностью, что у Роуз перехватывает дыхание. И эта до боли знакомая вселенская тоска в глазах вперемешку с мириадами звезд…

Дрожащими пальцами тянется к его лицу. Касается так осторожно. Боится, что он растворится в пространстве, словно очередной мираж. Но тот молча перехватывает ее ладонь и сам прижимает к своей щеке. Затем бережно заправляет за ухо всю ту же непослушную прядь и неторопливо очерчивает контур ее лица.

— Я скучал…

— Доктор…

На одном дыхании.
Захлебываясь хрупким бесконечным счастьем.