Уже вторые сутки они ехали по выжженной земле. Чарли до сих пор не могла понять, как согласилась на авантюру Монро и позволила себя уговорить проводить его к матери и Майлзу.
В первый день они ехали молча, обмениваясь короткими дежурными фразами вынужденных попутчиков. Весь второй день Чарли пыталась задеть Басса, обвиняя его в прошлых преступлениях. Но усилия ее оказались тщетны: бывший генерал в полемику не вступал, игнорируя все словесные выпады, а в конце сухо бросил: «У тебя рот когда-нибудь закрывается?», — и больше не проронил ни слова. И Чарли замкнулась: ее мысли неслись вскачь, так хотелось злобно бросить Монро какую-нибудь едкую колкость, придумать новое ругательство, которое он не сможет проигнорировать. Хотелось до дрожи, до мучительной истомы, особенно жуткой из-а невыносимой жары, от которой ее тонкие кожаные брюки почти вплавились в кожу. В такую погоду хорошо носить шорты или легкие сарафаны — одежду, которая осталась в далеком прошлом. Последний раз Чарли носила платье, когда была совсем девчонкой. Все изменилось в один миг, и самым сладостным воспоминанием исчезнувших за горизонтом дней стал целый килограмм растаявшего мороженого, которое мама разрешила ей съесть. Электричества не было уже сутки, и оно бы попросту пропало. Такое сладкое воспоминание детского счастья, и, поняв, что не может вспомнить детали, Чарли неожиданно для себя выпалила:
— А ты помнишь, какое на вкус мороженое?
Басс всю дорогу ехал молча, раздражаясь своей несдержанности. Дал ведь себе зарок не реагировать на выпады этой мелкой копии Рэйчел. Однако сдержаться и не уколоть в ответ было очень трудно. Видно было, что Чарли неймется сказать какую-то гадость — он давно заметил, как она готовится, копит злость, смешно хмуря лоб и сжимая губы, поэтому вопрос, который он услышал от нее, сначала ввел в его в ступор.
“Ты помнишь, какое на вкус мороженое?”
Басс почему-то сразу представил последнюю увольнительную, когда они с Майлзом славно повеселились. В тот день, когда они гуляли по парку с какими-то малознакомыми девчатами, он и ел мороженое. Ел так, как привык с детства, что старался делать редко на людях. Но в тот момент правильно было съесть его именно так, не обращая внимания на усмешки Майлза и девушек.
Чарли сама не знала почему задала этот глупый вопрос. «И чего это он молчит?» — подумала она и еще раз пожалела, что согласилась потакать его плану воссоединения с другом. Чарли покосилась на Монро, ожидая увидеть, что он как обычно невозмутимо и отстраненно смотрит на дорогу, но увидела широкую улыбку, озарившую покрытое пылью лицо.
— Шоколадное, — услышала она глухой голос Басса, — в вафельной трубочке. Я всегда любил шоколадное. Брал пластиковую ложечку и выедал его из трубочки. Наверно, это неправильно, надо было есть его вместе с ней, но мне так было вкуснее. А трубочку я ел потом.
Он ни разу не посмотрел на Чарли, пока говорил, но улыбка не сходила с его лица, и девушка вдруг почувствовала легкую досаду, даже обиду. Может, от того, что сейчас он напомнил ей того Себастиана Монро, который вместе с дядей улыбался ей с фотографии, что стояла на комоде в холле. А может, от того, что сама она совершенно не помнила вкуса мороженого.