Сбегать в Париж — тривиально, банально и вообще глупо. Ходить по улицам, которые почему-то пахнут Эллисон Арджент — безумие.

Бродить по городу влюбленных с разбитым сердцем — не правильно, саморазрушающе и вообще глупо. Писать письма мертвой Эллисон — тем более.

«Эллисон Арджент, которая никогда не была моей...»

И рвать ни в чем неповинный лист бумаги на сотню мелких кусочков.

— В Париже станет легче, парень. — По-отечески сжимая плечо Айзека, перед посадкой в самолет, обещает Крис.

Айзек набирает ему сообщение каждое утро: «В вашем гребаном Париже ни хрена не легче».

Но не отправляет.

Встает с постели, принимает душ и идет дышать городом, в котором так отчетливо слышится запах Эллисон.

Айзек не вслушивается в речь прохожих, идет по городу никого не замечая, пьет кофе в кофейне на углу, ест круассаны, что так любила Эллисон и жалеет о том, что нет способа вернуть время назад.

Он не знает, что ему даст возможность перемещаться во времени: шанс спасти Эллисон или избежать знакомства с ней?

Жизнь до знакомства с Эллисон была пропитана болью, жизнь после ее смерти — сплошная боль.

Айзек бродит незнакомыми улицами, не смотрит в чужие лица и надеется найти ответ на главный вопрос: «Когда станет легче?»

У него перехватывает дыхание, когда он видит ее. Эллисон. Она идет чуть впереди него. Айзек на мгновение замирает, а потом на нечеловеческой скорости несется к ней. Хватает за руку выше локтя и разворачивает лицом к себе.

— Что вам нужно? — испуганно спрашивает не Эллисон.

— Простите. Я ошибся. Мне очень жаль.

Айзек тянется назад. Он принял за колчан со стрелами — тубус.

Глаза щиплет, а в горле появляется ком мешающий дышать. Айзек стягивает шарф с шеи, подходит к мосту и облокачивается на парапет.

Делает глубокий вдох в надежде восстановить дыхание.

На языке горчит серебро, а воздух у Сены особенно пахнет Эллисон.

Айзек прикусывает язык до крови.

Сбегать в Париж — самая ужасная идея.

Айзек достает из кармана письмо для Эллисон. Рвет на маленькие кусочки и бросает в Сену. С прокушенного языка слетает вопрос, подхваченный ветром и унесенный в пустоту:

— Когда станет легче, Эллисон?

Вечером Айзек возвращается в место, которое назвать домом не поворачивается язык. Принимает душ, читает перед сном книгу, пытаясь не думать о городе, что пахнет Эллисон.

Он достает телефон и набирает сообщение Скотту: «Когда станет легче?»

Но не отправляет.

Сбегать в Париж — тривиально, банально и вообще глупо. Ходить по улицам, которые пахнут Эллисон Арджент — безумие.

Айзек завязывает на шее подаренный Эллисон шарф и спешит на встречу с городом, где не принято бродить с разбитым сердцем.

Когда Айзеку станет легче — вопрос времени.

А пока его сердце отбивает — Эл-ли-сон…