— Двадцать миллионов, Раймондо. Двадцать миллионов, и я уничтожу весь компромат, что набрала на вас. — Флетчер — Рэймонд знает, что её зовут Мэри, но она терпеть не может своё имя и требует, чтобы её называли только по фамилии — сидит на диване напротив, закинув ногу на ногу и с вызовом глядит на него. Смит старается не пялиться на её стройные ноги и удерживается от замечания, что её юбка задралась неприлично высоко. Она будто знает, о чем он думает, и лукаво улыбается. Наивная, думает, что все карты в её руках. Разомлела от дорогого виски и вагю, умело приготовленного на гриле, джентльменского поведения Рэймонда и расслабилась.
— Не опасаешься, что однажды твоя самоуверенность сыграет против тебя? — спрашивает Смит.
— Ну, в данный момент я держу тебя вместе с твоим боссом за яйца, — ухмыляется Флетчер. — Жаль, что не в прямом смысле.
В этом вся она: непрошибаемая уверенность в себе в сочетании с хитростью и наглостью, сдобренные шутками на грани пристойности. Рэймонд её поведение понимает. Уверена ведь, что люди, работающие на Микки Пирсона, пойдут на многое, лишь бы собранная ей информация не попала не в те руки, а Рэймонд, его правая рука — тем более. И свою жизнь Флетчер хорошо застраховала, надежно спрятав копии компромата. Но невдомек ей, что Рэймонд Смит всегда как минимум на пару шагов впереди.
Он понимал, что ночь будет непростой, ещё когда Флетчер перешагнула порог его дома. Ему известно, что она — один из самых пронырливых частных детективов Лондона. Жизнь сталкивала их не раз, но прежде Флетчер не борзела и не лезла в дела одного из влиятельнейших криминальных авторитетов Англии. И всё же Рэймонд ей невольно восхищается. Далеко не у всех на подобное хватит смелости. Он добавил бы — глупости, но без острого ума Флетчер не достигла бы таких высот.
А ещё она всегда напоминала ему Лондон. Такая же элегантная и стильная, в платье с иголочки, с дорогим пальто, сейчас небрежно переброшенным через подлокотник кресла. Копна каштановых волос аккуратно уложена, а макияж — лёгкий, подчеркивающий её естественную красоту. И характер у Флетчер истинно лондонский, такой же противный, напоминающий дождь, который может пойти в любой момент и испортить самый безупречный образ.
Рэймонду всегда нравился Лондон.
— Как ни крути, я остаюсь в выигрыше, — довольно улыбается Флетчер. — Или редактор газеты заплатит мне крупную сумму за статью о твоём боссе, или вы заплатите мне двадцать миллионов. Ставлю на второе. Есть, конечно, третий вариант. Проведи со мной ночь, и я обо всём забуду.
Она игриво подмигивает Рэймонду. Это в её духе — откровенно шутить, провоцируя собеседника, лишь забавляясь с ним. Но он ставит ей шах и мат, когда произносит:
— Хорошо, я согласен.
Это кажется таким невероятным, что Флетчер думает, будто ей послышалось, или она неправильно поняла его.
— Что, прости? — уточняет она, и в её взгляде читается растерянность. Это забавляет Рэймонда.
— Я согласен на то, чтобы провести с тобой ночь, — невозмутимо поясняет он. — После этого ты уничтожишь компромат.
Несколько секунд Флетчер пытается осмыслить его слова. Для неё это была лишь очередная провокация. Она точно не рассчитывала, что Рэймонд согласится.
И дело было вовсе не в том, что этот способ кажется самым простым, чтобы решить проблему. Он и так разобрался бы с этим. Пока они разговаривают с Флетчер, на редактора журнала, который заказал ей эту инфу, сейчас собирают компромат покруче. На самом деле, Рэймонд всегда считал, что Флетчер хороша собой, как женщина, хотя нередко она раздражала так, что хотелось пустить ей пулю в висок. И ему хотелось увидеть, что скрывается под этим платьем.
Пожалуй, стоило ответить согласием на её предложение хотя бы ради того, чтобы наконец увидеть растерянность на её обычно самодовольном лице.
— Ок, круто. По рукам, — отзывается Флетчер, всё ещё немного ошарашенная, но в её взгляде загорается огонёк предвкушения. Рэймонд неторопливо встаёт с дивана, аккуратно снимает пиджак, и она неотрывно смотрит на него, а её глаза чуть темнеют. Он подходит ближе, касается её подбородка пальцами, и Флетчер прерывисто выдыхает. Она грациозно поднимается, и их лица сейчас так близко. Рэймонд не собирается её торопить, он джентльмен как никак. Флетчер медлит, и в какой-то момент ему кажется, что она передумает, скажет что-то язвительное и снова потребует свои двадцать миллионов, а ему опять захочется свернуть ей шею. Но вместо этого Флетчер тянется к его губам.
Их поцелуй изучающий, дыхание сбивчивое. Это похоже на попытку примирения после долгого сражения на поле боя. Но затем Рэймонд углубляет поцелуй, делает его ещё чувственнее, и Флетчер с приглушенным стоном цепляется за его плечи. От этого стона возбуждение нарастает, и Рэймонд уже хочет обнять её, когда она вдруг отстраняется. На его вопросительный взгляд Флетчер улыбается и тянется к его очкам, снимая:
— Мне кажется, они будут мешать.
Он не возражает, и они снова целуются, всё больше упиваясь этим моментом. Флетчер расстегивает его рубашку и будто нарочно не торопится, слегка царапая ноготками кожу на его груди. И это распаляет Рэймонда ещё сильнее, заставляет кровь быстрее течь по венам. Он расстегивает молнию на её платье, помогает ему соскользнуть вниз, затем отходит на шаг, окидывая восхищённым взглядом её женственную фигуру в нижнем белье из тонкого чёрного кружева. К Флетчер возвращается прежняя уверенность.
— Не думала, что этот вечер примет такой оборот, — улыбается она.
— Но тебе всё нравится? — уточняет он, расстегивая её бюстгальтер.
— Да. По крайней мере, пока, — отвечает она и негромко стонет, когда его губы накрывают её сосок. Рэймонд проводит ладонью от её живота и ниже, откровенно касается, наслаждаясь податливостью Флетчер. Сейчас она не пронырливый детектив, не горе-шантажистка, не заноза в его заднице, а женщина, которую Рэймонд желает, которая сама так ярко реагирует на его ласки.
Он аккуратно стягивает с неё бельё, зная, что далеко не всем нравится, когда мужчины его грубо рвут, ведь за эти лоскутки ткани нередко отдано немалое количество денег. Снимают одежду друг с друга, как в тумане, настолько происходящее кажется иллюзией, сном. Флетчер легко толкает Рэймонда ладонью в грудь, чтобы он сел на диван, а затем устраивается на его бёдрах. Приподняв бровь, смотрит, как он достаёт из ближайшей тумбочки презервативы.
— Специально готовился ко встрече со мной? — поддразнивает она.
— А как же, — ухмыляется он. Хотя на самом деле, на такой поворот не рассчитывал. Она пристально смотрит в глаза, в кои-то веки не скрытые за стёклами очков, спускает его брюки и плавно насаживается на возбужденную плоть. Шипит сквозь зубы, явно пытаясь сдержать свои эмоции, чтобы не показывать, насколько ей сейчас хорошо. Рэймонд плавно проводит ладонями по её бёдрам, проводит губами по её шее, слегка прикусывая нежную кожу, и Флетчер расслабляется, доверяясь ему.
Они смотрят друг другу в глаза, двигаясь в едином чётком ритме. Рэймонд ловит губами её стоны, думая, что однажды всё должно было прийти именно к этому. Все их столкновения, беседы, в которых он старался быть вежливым, несмотря на раздражающее поведение Флетчер, её язвительные шутки, то, что она вечно совала нос куда не следует… Именно это привело их в объятья друг друга.
Рэймонд сжимает пальцами её бёдра, ускоряя ритм, и через пару минут Флетчер, вскрикнув, содрогается на нём. Она обмякает, положив голову на его плечо, и есть в этом жесте неожиданная нежность. Но она расслабляется слишком рано.
Рэймонд переворачивается так, что Флетчер оказывается лежащей на спине, а он нависает сверху, заведя её руки над головой и держа за запястья. Двигается размеренно, неотрывно глядя на неё, любуясь ей, наслаждаясь тем, что с её губ срываются вскрики, а не очередные колкости.
— Рэймонд… — выдыхает она, и это так сладко звучит. Он больше не сдерживает себя, толкаясь резче, грубее. Удовольствие нарастает, пока, наконец, не заслоняет собой весь окружающий мир…
Позже Флетчер в одной рубашке Рэймонда, которую надела без спроса, стоит на пороге и курит, глядя куда-то вдаль. Помнит, что курить у него в доме Смит запрещает. Но о чём она думает, Рэймонд понятия не имеет. Он не строит догадки, просто любуется её стройными ногами. Признаться, его рубашка ей очень идёт.
Он встаёт с кровати, подходит сзади и притягивает её к себе за талию. Флетчер позволяет себе прижаться спиной к его сильной груди.
— Это самое удачное завершение сделки из всех возможных, — довольно говорит она.
— В кои-то веки не буду с тобой спорить, — соглашается Рэймонд. Флетчер медлит, но затем всё-таки разворачивается в его объятьях и говорит:
— Это было замечательно, но мне нужно идти.
Он усмехается, потом делает пару шагов вперёд, заставляя её прижаться спиной к дверному косяку. Во взгляде Флетчер нет страха, лишь интерес с толикой недоумения.
— Мы говорили про ночь, — произносит Рэймонд. — А она ещё не закончилась.
И целует так пылко и жадно, что Флетчер не может не ответить ему, плотно прижимаясь всем телом…
Спустя время она засыпает, вымотанная такими активными упражнениями. Рэймонд лежит, закинув руки за голову, и смотрит на неё, будто лаская взглядом лицо, шею, плечи и грудь, едва скрытую одеялом. Сейчас, когда спит, Флетчер кажется даже милой. А сам Рэймонд ощущает непривычное умиротворение. Будто нашёл наконец то, что так долго искал.
Утром его будит звонок от Микки. Смит быстро принимает вызов, чтобы Флетчер не успела проснуться, и подносит телефон к уху:
— Да, сэр?
— Рэймонд, я тебя во многом понимаю, — говорит его босс вместо «доброе утро». — У нас с моей супругой тоже весьма пылкие отношения. Но постарайся в следующий раз, чтобы ваши тёрки с Флетчер или что там у вас происходит, меня больше не касались, и она не лезла в мои дела.
— Хорошо, сэр, — отвечает Рэймонд. Спустя пару минут недолгого разговора он откладывает телефон в сторону и притягивает Флетчер к себе. Она что-то сонно ворчит, и Рэймонд улыбается.
Он думает, что Флетчер всё затеяла вовсе не для того, чтобы заработать двадцать миллионов.