«Самое главное в жизни, сынок, найти надежного партнера, — говорил старый боцман по прозвищу Селедка, информатор, к которому Дэнни наведывался в Нью-Джерси. – Не важно – друг, подружка, жена, коллега. Если он или она прикрывают твою спину и помогут встать, когда упадешь – это твои люди. Береги их. Прикрывай спину им».
Дэнни хотел спросить, нашел ли себе такого он сам, но не успел, потому что из трюма появилась женщина и потребовала, чтобы «старый осел двигал задницей и шел разбирать бардак, который наводил в этом хлеву годами». Боцман, кряхтя, поднялся и без единого слова зашаркал в указанном направлении.

Дэнни почему-то вспоминает эту сцену, сейчас, когда Стива увозят на скорой, а он остается один на мокрой от дождя мостовой, глядя вслед удаляющимся огням.
Вот он, детектив Дэниэл Уильямс, нашел надежного партнера. И снова – потерял. И было таких случаев уже немало и сколько еще будет.
Дэнни на девяносто пять процентов уверен, что МакГаретт выкарабкается. Черт побери, его убить сложнее, чем суперзлодея из комикса, что как бы наводит на размышления... Но все же каждый раз – эти пять процентов – Дэнни чувствует холод внутри и мерзкое сосущее ощущение под ложечкой. И против воли запоминает, запоминает все происходящее вокруг, будто время замедляется, а звуки, запахи, цвета кружат в красочном хороводе, увлекая в безумие.
Дэнни делает глубокий вдох и, выдыхая, думает – опять, — что слишком стар для этого дерьма. Что устал изнывать от беспомощности, ждать приговора, замирать перед неизбежным и падать без сил – от облегчения. А еще в последнее время стал замечать, что злится – на самого себя. Потому что каждый такой раз задает вопрос: почему я все еще здесь? И ненавидит себя за то, что оставляет этот вопрос без ответа.
Вот и теперь – махнув рукой, отталкивается от опоры и осторожно ковыляет к машине. Если уж в скорую к Стиву не пустили, доберется своим ходом. Ребята уже ждут в больнице. Лу по телефону спросил только: «Ты как?» — и Дэнни понял, что спрашивал он не о физическом состоянии. Им известно — Дэнни места себе на найдет, пока врач не объявит, глядя ему в глаза: Стив справился. Стив будет жить и дальше изводить своего напарника немыслимыми поступками, безрассудными действиями и лишенными малейших признаков здравого смысла решениями.
Дэнни хочется этого сейчас, как ничего иного в своей жизни.

Сидя в приемном покое, с Лу и Джуниором, Дэнни отключается. Эмоционально он еще не оправился от пережитого, и забытье не приносит облегчения. Сон оставляет гадкое послевкусие, тревогу и страдание. Дэнни даже ощущает слезы на щеке, проснувшись. Кто-то укрыл его пледом, судя по всему, ждать придется долго. Эти пять процентов.
Глубоко в душе Дэнни сожалеет, что не попал сюда вместе со Стивом, что не подстрелили обоих, тогда бы их вывели из наркоза одновременно, сводя муки ожидания на нет. Голос в голове возникает именно в такие моменты – Дэнно содрогается от омерзения – почему ты не уходишь? Порой мысленный диалог на этом не заканчивается: «Тебя ждет семья, у тебя двое детей и Рейчел... Родственники, друзья – все они будут убиты горем. Почему ты продолжаешь рисковать ими, зачем остаешься?».
Можно ли отказаться от своего призвания, задается в ответ вопросом Дэнни. Смогу ли я жить, бросив дело жизни, не в этом ли и есть моя жизнь? После Грейс и Чарли, разумеется. Могу ли уйти, выбрать их – окончательно и бесповоротно? Могу ли я бросить своего напарника?..

Конечно, Стив бы понял. Стив бы не стал упрекать его ни в чем, они бы не перестали дружить. Иногда, все реже со временем, встречаться. И все бы шло как обычно. И Дэнни по-прежнему переживал бы, как они там, как его бывший напарник, сколько новых ранений получил, скольких смертей сумел избежать... Хотя нет, последнего лучше не знать. И было бы все то же самое, но уже не столь болезненно. Он бы словно... Да, он бы снял эту ношу с себя. Потому что никто другой не смог бы...
Дэнни тяжело вздыхает, принимая вертикальное положение, отбрасывает плед.
Да, никто другой не заменит ему его напарника. Это стало слишком личным. И как можно спокойно жить, не зная, кто прикрывает спину его друга? Кто еще позаботится о нём?— от этих мыслей уж точно не сбежишь.
Дэнни трудно дышать – горло сжимается от страха.
Дело не в том, чтобы бросить эту работу и Стива, важнее – чтобы Стив не бросил его!
Они находятся в операционной слишком долго — вот что атакует его рассудок, нагнетая панику. Слишком долго. Пять процентов – это очень много. Однажды оно должно было случиться...
Нет!
Хватит, прекрати, Дэнни. МакГаретт пуленепробиваемый. Это не человек, а киборг, смертельное оружие. Стив умрет, только если наступит конец всему свету.
«Как же хочется послать тебя нахер, — стуча зубами, думает Дэнни. – Когда ты оклемаешься достаточно, чтобы выслушать меня».
Лу появляется и замечает его состояние. Он сует Дэнни бутылку с водой, садится рядом и начинает что-то монотонно рассказывать, и Дэниэл кивает – он благодарен другу за попытку, а потом поворачивается и спрашивает:
— Как думаешь, Стив выберется? На этот раз?
Выражение лица Гровера меняется, пока он медлит с ответом, наконец, коллега сурово смотрит Уильямсу в глаза и твердо произносит:
— Само собой. Уж ты-то его знаешь.

— Дэнни, это игра на доверие, — повторяет Стив, когда Дэниэл с раздражением отталкивает его, намереваясь уйти. – Ты что, мне не доверяешь? – кричит он вслед вздорному блондинчику. Тот машет рукой – аллоха!
Но Стив легко не сдается. Догнав друга, продолжает нудеть, что Дэнно слишком напряжен, что доверие важно в партнерских отношениях и что, в конце-то концов, они друг друга не первый год знают, ну как можно быть настолько...
— Это тупость! – заявляет Дэнни. – Верни мне пистолет, я ухожу.
— Нет, ты получишь его, если выполнишь упражнение, только так...
— Хватит! – Уильямс теряет терпение. Когда-то давно, в первый же день их знакомства, он ударил МакГаретта, с тех пор они ни разу не подрались и не причинили друг другу физический вред – намеренно, но Дэнни порой ужасно хочется придушить напарника, правда, он и представить не может, что сделает ему больно. Стив входит в его личный, семейный круг, это то же самое, что ударить сестру или родителя. Но все равно хочется сделать с ним что-нибудь этакое, чтобы отцепился. И Дэнно расхаживает по комнате, точно лев в клетке. А МакГаретт маячит рядом, не умолкая, но через некоторое время присутствие Стива странным образом успокаивает. Он словно прививка от самого себя. Если бы Стив уходил в такие моменты и обрывал их разговор, Дэниэл бы продолжал злиться, но Стив никогда не уходит. Стив никогда не бросал его.

Дэнни открывает глаза. Кто-то трясет его за плечо.
Свершилось!
Боль и горе разворачиваются в груди ярким полотном. Дэниэл вскакивает, таращась на незнакомого человека в зеленой робе. Врач. Помотав головой, Дэнни заставляет себя прислушаться к словам, надо же что-то сказать в ответ, и слышит:
— ... состояние тяжелое, но я уверен, что капитан МакГаретт справится.
— Слышишь, братишка, — Лу возникает из ниоткуда, хватая его за плечи. – Стив выбрался. Все будет хорошо.
Дэнни закрывает глаза.

Неделей позже он сидит в палате Стива и смотрит на спящего напарника. Он хочет быть первым, кого увидит Стив, очнувшись. На языке вертится тысяча и одна язвительная реплика – он готовился. Но Стив – вот незадача! – всё никак не проснется. Врачи разводят руками в недоумении, нет причин, чтобы пациент не приходил в сознание. Из искусственной комы его вывели, но Стив не торопится пробуждаться. Однако Дэнни уже пережил себя прежнего, паникующего из-за чертовых процентов. Он терпеливо ждет, словно кто-то накануне пообещал ему – сегодня капитан МакГаретт проснется.
В палате очень тихо, будто и не Стив находится в комнате; не Стив и не Дэнно, которые готовы бесконечно выяснять отношения. Да, может, Стива тут и нет, но Дэниэл считает, что тот просто еще «не прибыл на перрон», все еще в пути, но уже ближе, чем вчера и позавчера.
— Ты нас не бросишь, — бормочет Дэнни, даже не замечая, что разговаривает вслух. Стив никогда никого не бросает.
«Я больше не буду тебя отталкивать, — опрометчиво обещает Дэнни. – Сыграю с тобой во все эти дурацкие игры, тренинги и прочую лабуду. И вообще – не мне же одному возиться с рестораном, а? Это уж через край. Верх беспардонности с твоей стороны. Клянусь, я переименую его из «У Стива» в «Горячие тефтельки». Поэтому потом не жалуйся...».
Дэнни сам не понимает, насколько измотан. Он забыл, что устал от таких ситуаций, что хотел жить спокойнее и проще. На самом деле, он даже ощущает облегчение – сквозь усталость и смирение, но все же – ему стало гораздо легче, сразу после той ночи, когда прооперировали Стива. Тогда он ответил на свой вопрос и перестал из-за него терзаться. Проблема выбора больше не стоит перед ним, ведь он уже давно выбрал...
— Я – с тобой, — говорит Дэнни. И просыпается. Оказывается, задремал. Но этот голос...
Он поднимает голову и видит, что Стив открыл глаза. Смотрит сонно, все еще не вырвавшись из плена Морфея окончательно, но осознание уже есть в его взгляде. Это он сказал: «Я с тобой»?
Стив, словно подтверждая его мысль, шевелит рукой, и Дэнни рефлекторно сжимает его ладонь. Чувствует слабое пожатие в ответ. Стив закрывает глаза.
Минуту спустя чуть слышно шепчет:
— Я с тобой, партнер. Я с тобой.