Он был таким хорошим, её малыш, таким ласковым. Всегда избегал чужих, разве что не держался за мамину юбку. И часто обнимал. Они должны были быть вместе вечно...
Перед глазами до сих пор стоит картина: Роман бросает ей в лицо обвинения, клеймит её по-черному. Ненависть в его голосе непритворная, и это так больно.
А потом он уходит. Она больше не нужна ему.
У неё трясутся руки при воспоминании о той сцене. Она поверила, на какой-то миг, что он уйдет насовсем.
Глупо.
Из страха потерять его она придумала, как поступить. Решение пришло внезапно, но она тотчас поняла, что оно верное. Они вновь станут близки, их связь укрепится. А он… он по-настоящему родится для Тьмы.


Разве она виновата в том, что произошло? Роман винит её в смерти Дж.Р., но ведь это было неизбежно. Дж.Р. был просто человеком. Слабым мужчиной, неуравновешенным эгоистом. Он был весьма предсказуем.
Да, пожалуй, она знала, что так будет, и в этом виновна. Но когда Роман повзрослеет, то поймет: люди, окружающие его, только и делают, что ломаются. И их заблуждение насчет того, кто является венцом творения, очень удобно для настоящих хозяев судьбы. Таких, как она с сыном.
Ради сына она делала и будет делать разные вещи… Ужасные вещи. Такова их природа. Ему зла она не желает, но зло – их сила, их ремесло и сущность.
Они вынуждены держаться в тени, но, может быть, однажды, Роман это изменит. Мужчины, в конце концов, созданы, чтобы менять мир, а женщины - его совершенствовать.
Время для них течет иначе, но стоит упустить момент, и все может измениться в худшую сторону. А в случае Романа – лучше раньше, чем позже. Именно поэтому она вынуждена вмешаться. Еще раз – подтолкнуть, опять – научить. Чтобы он расправил крылья и полетел.
Случалось, иногда, в порыве нежности, она называла Романа «мой ангел», но вовсе не имела это в виду. Ангелы летают на птичьих крыльях или просто носят их за спиной. Как курицы. У её мальчика крылья дракона.

Некоторое время она потратила на то, чтобы выяснить, как претворить в жизнь задуманное. У Романа не было никого важнее её самой. Чем старше он становился, тем глубже становилась пропасть между ним и всем остальным миром. Он всегда это ощущал и страдал, бедный, из года в год все сильнее. Да, человеческое мышление опасно – он научился чувствовать одиночество.
Она с тревогой следила за ним, пока, наконец, не стало ясно, что медлить более нельзя.
Роман очень привязан к Шелли, но даже ради неё он бы не пошел на то, к чему его следовало направить.
Друзья, любовницы? Какой вздор! Лишь тени в его жизни. Резонанс должен быть сильным настолько, чтобы мир Романа перевернулся.
Она взмолилась. И адские небеса услышали её молитвы. Словно знак свыше – нежное хрупкое существо, обладающее, однако, необходимой властью над сердцем Романа. Свет её крылышек зародил надежду в душе матери. Вот уж и впрямь – маленький ангел.
Она успокоилась. Оставила Романа в покое, ненадолго. Дала ему иллюзию свободы. Она улыбалась, предвкушая триумф, их общий, несомненно.
«Настало время для твоей первой девственницы. Мой дракон».

Роман обвинил её во лжи, но прежде она никогда не лгала ему насчет его сущности. Даже не помогала обманывать самого себя, чем он полюбил заниматься, часами тренируя гипнотический взгляд перед зеркалом.
Наоборот, она стремилась к тому, чтобы он увидел и принял правду о себе. С последним у него возникли проблемы.
Когда он пришел домой, однажды ночью, она сразу поняла – свершилось. Сердце её встрепенулось. Она поспешила навстречу, но вид Романа остудил её пыл.
Роман был разбит. Морально уничтожен. Он был, откровенно говоря, жалок.
И ей пришлось воздействовать на него, чтобы успокоить. Роман разрыдался от облегчения, едва тяжесть стыда рухнула с плеч. В тот миг он был благодарен, о, безмерно благодарен за ложь, что позволит ему жить дальше.
Её поразило и, она призналась себе, разочаровало подобное поведение. Он напомнил ей Дж.Р. Она не могла допустить этого.
Ей стало страшно. Вот он, властелин её жизни, и он в одном шаге от полного краха.


Роман чувствовал себя таким слабым с ней. Она буквально опустошала его, просто появляясь рядом. Что бы он ни делал, оказывалось, делал это из-за неё. Так или иначе – Оливия правила его жизнью. Она и есть его жизнь. Темная, далекая, чуждая.
Он знал – она убийца. Если б всё можно было объяснить одним словом! Она еще и что-то намного больше.
Ужас для Романа заключался в том, что он сам произошел от неё – выбрался из тьмы и холода, из необъятного обволакивающего зла. А значит, в нем не может быть ничего хорошего – ни для себя, ни для окружающих.
Она никуда не торопилась. Не принуждала спешить и его. Просто ждала. Наблюдала, как вершится то, что должно. Ему бы надо было стать злым и жестким, но для этого следовало постоянно быть начеку, а он не умел.
Папина половина. Он держался за неё изо всех сил.
Но что толку?
Он всегда был ЕЁ сыном, а то, что демоница считает своим по праву, она не отдаст никому.

Он думал, можно расщепить себя и посвятить человеческую частичку чему-то правильному. У него появились друзья. Да, именно тогда нужно было насторожиться, а он не успел. Расслабился и выпустил исчадие ада, а оно сожрало все хорошее, что было у него на тот момент в жизни.
И куда же он мог пойти после этого? Удивительно, как быстро разрушился человеческий каркас, стоило ему растеряться. В такие мгновенья он не мог себе врать: тьма одержала верх. Оливия же считала человечность не более, чем маской. Если верить ей, тьма не просто была частью его личности. Он и был Тьмой.

Он помнил, что, нападая на Литу, оставался собой. Не было ощущения, словно нечто вселилось и управляет его телом. Он был собой даже больше, чем обычно. Тем, кто знает, чего хочет, и знает, что может взять все, что хочет.
Но когда рыдания стихли, а демон насытился, появились и силы, чтобы прежний Роман восстал из пепла. И ужас, который он натворил, чуть не стоил ему рассудка.
На Литу воздействовать было нетрудно. Невинная девушка хотела забыть все, что произошло. Она почти с готовностью подставила ему свои широко распахнутые глаза, и он ворвался в её разум, как несколькими минутами раньше в девственное лоно, и запечатал правду так, чтобы самому не пришло в голову искать её истоки. Лита была его ангелом, и он подарил ей видение, которому она смогла бы поверить, и которое он бы счел полнейшим бредом.
А потом… Ему понадобилась помощь, чтобы обмануть самого себя. Один он бы не справился. Роман пошел к НЕЙ.
Когда Оливия положила большие прохладные руки на его горячий лоб, он подумал, впервой ли ей проделывать с ним такое. Но ему уже было все равно.
Он видел – ей противна его слабость.
Наверное, она воображала, что он принесет добычу будто гордый лев. Предъявит свой успех. Но он плевать хотел на её родительские ожидания. В конце концов, он не просил Тьму быть его матерью. Она сама сделала свой выбор.


Оливия понимает - выбор у неё невелик. Не то чтобы она боялась будущего, да и возраст для их вида сущая ерунда. Но все же у всякого пути есть начало и конец, а Роман – её наследие. Она не бросит его, чем бы не обернулось грядущее… С опытом настигает осознание, что несостоявшаяся судьба может быть куда хуже судьбы несчастливой.
Она запретила ему помнить о ночи, когда он изнасиловал Литу, запретила ему помнить, что его крылья уже достаточно окрепли и он готов к перерождению. Это подождет. Она останется с ним до конца. Возможно, он сделает мать своей следующей жертвой. Дракон сожрет её, но цель будет достигнута.
Она не погаснет в вечности, а будет править ею из мрака.