Каждый день в мире происходит нечто такое, чего мы не знаем, о чем не подозреваем и понятия не имеем, как оно работает. И это то, что некоторые называют чудом… Природа чуда – невежество.
— Желать чуда означает хотеть быть невеждой? – спросила девочка.
— Не совсем так. Но да. Мы предпочитаем держать глаза закрытыми на многие вещи. Хотя в глубине души уже знаем ответы на незаданные вопросы.
— То есть… всё странное и непонятное, и красивое, и удивительное… Это всё – на самом деле? А еще кое-что делаем мы сами?
— Да. Кое-что делаем и мы, — улыбнулся мужчина.
Дитя задумалось. Она порой казалась ему взрослой – раньше сверстников спешила попрощаться с миром иллюзий. О столь здравомыслящей дочери любой родитель мог бы только мечтать, но Джеферсону иногда становилось грустно. Возможно, потому что она стремилась выйти из состояния, в котором он сам порядком подзадержался.
Но Грейс продолжала спрашивать и он, скрепя сердце, отвечал. Кто, как не Шляпник, должен знать о природе чудес всё. Он и знал. И рассказывал честно, без уловок.
А еще Джеферсон полагал, что скоро эта ясная головушка захочет разобраться в ситуации до конца. Иными словами, попросит научить её творить эти самые «чудеса».
У магии есть темная сторона, о чем узнаешь довольно скоро, но пока не прочувствуешь её действие на собственной шкуре, оно не кажется весомым аргументом в пользу того, чтобы бросить… Да что там! Никто, начав, не бросает. Никто и никогда.
Чем больше жертв приносишь в угоду магии, тем труднее остановиться.
— Пап? – Грейс взглянула на него чистым доверчивым взором ребенка. Он затаил дыхание. –Давай соберем ягод и сварим джем.
Он засмеялся. Не смог удержаться. Смех облегчения.
— Не хочу говорить о работе, когда ты дома. Это ведь твоя работа, да? Ты делаешь чудеса, — бесхитростно пояснила Грейс.
Джеферсон прикусил язык. Нет, и откуда она обо всем знает? Это ему нужно учиться – у неё.
— Я делаю шляпы, солнышко, — сказал он, наклоняясь к дочери. Запах её волос – самый лучший запах на свете. Джеферсон поцеловал шелковистую макушку, борясь с побуждением схватить малышку в охапку, накрыть плащом и держать у самого сердца. Всегда-всегда.
— Твои шляпы не просто шляпы, — простое предложение прозвучало глубокомысленно. И немножко зловеще, напомнив о суровой реальности.
— Грейс, — он не верил, что осмелился открыть рот, — а ты хотела бы… кое-чему научиться?
Собственный голос показался чужим и далеким, будто за него говорил мерзкий червяк. Он отравлен магией и заражает всех, кто его окружает… Но это всё, что у него есть. Что он может передать. И это большое знание, способное однажды послужить щитом… и оружием. Ведь, в отличие от непосвященных, он-то как раз мог назвать истинный рецепт чуда. Шляпнику известно, что, как и почему работает.
— Я не хочу делать шляпы, — наморщив носик, призналась девочка. – Это вообще-то скучно… чуточку. Вот если бы ты научил меня шить кукол!..
— Я не о том, чтобы делать шляпы, — проклиная себя и мысленно умоляя замолчать, продолжал Джеферсон. – А о том… о том…
Грейс уже с интересом посмотрела на отца.
— О том, чтобы знать, как можно творить… уметь…
— А я знаю, — неожиданно выдала Грейс и покосилась на него, изображая застенчивость.
— Что…
— Я нашла мамин рецепт! – заявила девочка и сконфуженно захихикала, прикрыв рот фартучком. – Прости. Нашла его в шкафу. Случайно. Я знаю, как ты варишь джем, такой же, как у неё. Это мама тебе оставила? Чтобы ты угощал меня.
Девочка нырнула ему под руку, приникнув к сердцу, – как он и мечтал.
— Ты не сердишься? – пролепетала она. – Я не трогала твои вещи. И шляпы. Ты не любишь, когда я касаюсь их.
— Верно, не люблю, — медленно произнес он. – Я вообще уберу их из дома. Только место занимают.
— Но как же твоя работа? – удивилась Грейс.
— Буду собирать грибы и ягоды, продавать на рынке. – К нему вернулось самообладание. – Ты мне поможешь?
— Здорово! – непоседливый бельчонок забрался на скамью, обхватил его за шею и прильнул к груди, щекоча Джеферсону лицо пушистым облаком золотистых волос. – Теперь ты всегда будешь дома. Со мной.
— Это точно. Не понимаю, почему я раньше так не сделал, — искренне посетовал мужчина.
Он был рад, что разговора не вышло. И что Грейс не попросит научить её магии. Да и что бы он ей сказал?
Магии нельзя научиться. Можно узнать рецепт, можно увидеть процесс. Но правда в том, что магия живет внутри человека. Или не живет. И если она проявляется, отказаться нельзя. Чудеса – это невежество. А магия – это знание.