Каждый взгляд Кэтрин - удар хлыста, выстрел в сердце. Кажется, она родилась с этим умением... или выменяла у дьявола на собственную душу. Иначе Елена не может объяснить. От этого взгляда подкашиваются ноги, дрожат колени и потеют ладони. Совсем как в дешёвой сопливой мелодраме. Хотя её жизнь не похожа на мелодраму. Да и бьющий поддых взгляд зеркального отражения - либретто к опере ужасов. Слишком много художественных пауз и криков.
Взгляд, взгляд, взгляд...

Она забывает вынырнуть.

Кэтрин совсем другая.

Со стороны их тайные встречи похожи на самолюбование. Нарциссизм, эгоцентризм высшей пробы. Инцест. Связь между близнецами.

Но, к счастью, никакой стороны нет.

Есть только они двое.

А если бы и была эта третья, наблюдательная сторона... их встречи похожи на битву льда и огня, притяжение противоположно заряженных частиц. Идентичные оболочки с совершенно разным, отчаянно разным наполнением...
Кэтрин всегда получает то, чего захочет.

- Невероятно, - шепчет она недоумённо, зло. - Почему мы так похожи?

Острый ноготь перечёркивает шею, словно черту проводит. До и после. Невидимая алая ленточка-ошейник.

- Я не заботилась ни о ком до встречи с тобой, - шепчет она рвано, ласкающе. - Ты мне как... дочь.

Она смеётся, проводя пальцами по ключицам, и Елена снова забывает, как дышать. Тонет в тёмных глазах под густо накрашенными ресницами. Всё это гораздо сильнее, глубже, чем можно себе представить. Елена не в состоянии запомнить ни одного поцелуя с Кэтрин, как будто наступает временная амнезия. Наверное, поэтому ей хочется повторять снова и снова?

Кэтрин - кошка, которая гуляет сама по себе. Удержать её невозможно, упрашивать - глупо, умолять - натолкнуться на презрение. Она не хочет понимать, какой это стресс - быть с девушкой, быть с вампиром, быть с ней. Кэтрин калечила и убивала людей, но всё это не имеет значения, когда она оказывается слишком далеко. Елена боится и мается, видит дурные сны.

Впрочем, Елена вылеплена из того же теста.

Когда Кэтрин звонит, она не поднимает трубку. Плачет, рот кривится от боли, в голове - бой, но гордость превыше всего.

Впрочем, Кэтрин это знает.

Когда это возможно, она украдкой сидит у постели Елены, невесомо перебирает её волосы и отгоняет призраков. Сны о самом-самом - настоящий подарок. Максимум, который Кэтрин может себе позволить.

***

Каждый взгляд Елены - сунутый под нос платок с хлороформом. Авария: расползаешься на подушке безопасности и отключаешься. Это раздражающе прекрасно.

Кэтрин влюбляет в себя людей. В Елену влюбляются просто так. Это ужасно злит. Игра всегда шла только по её правилам! Откуда взялась новая фигура, не подчиняющаяся старым порядкам?

Ты не взяла бы другую, - издевается внутренний голос. - Тебе было бы скучно.
Куда скучнее? - возражает она. - Мы на одно лицо.
Ты гордишься ей.

Так и есть.

Порой Елена устаёт от бесконечной шахматной партии. Она находит себе очередного Стефана (или Деймона. Иногда попадаются Метты). Они как привязанные следуют за её улыбкой. Елена пытается наладить нормальную жизнь, ходит на свидания, ест картошку фри и запивает пивом. Правда, оно всё равно не вымывает из памяти столетние вина, ванную, полную воздушной пены, длинные ноги, острые белые зубы, прикусывающие шею, смеющиеся глаза.

- Я никогда не внушала тебе любовь, - возражает Кэтрин, возникающая в подсознании, точёный оттиск на сетчатке.

Кэтрин запрокидывает голову, локоны рассыпаются по спине, жадными глотками пьёт виски. Бархатно светится лебединая шея в лучах заката.
Елена не верит ни единому её слову, ни единому жесту. Так немного проще: как будто в любой момент можешь отвязать верёвочку от колышка и уйти.

Вот только их всего двое на этой планете. А планета очень маленькая.