Всё было плохо. Нет, даже не так: всё было хреново.

На самом деле, ничего необычного: уже далеко заполночь, в голове звон, в животе пусто, как и в холодильнике. А она одиноко сидит на тесной тёмной кухне, уставившись слезящимися глазами, наверняка красными от недосыпа, в книгу. Строчки об Уинстоне, Джулии и Голдстейне скачут и расплываются.

Ясенка потянулась и зевнула, бросила задумчивый взгляд на чайник: да или нет? Вставать с нагретого места, выбираться из-за стола было лень. Жутко хотелось спать, но возвращаться в комнату?.. На стареньком раскладном диване спал сейчас Ланс. Можно было, конечно, сделать вид, что ничего не случилось. Никакой ссоры, никаких обид, снова закрыть глаза на всё, влезть под одеяло, прижаться к тёплому боку... Почувствовать, как он, даже не просыпаясь, привычно закинет руку - небрежный и неосознанный собственнический жест... Её передёрнуло. Минута за минутой, день за днём, сколько можно верить обещаниям? Или надо сказать спасибо, что не бьёт?

- Нам нужно расстаться, - бесстрастно произнесла Ясенка, пробуя фразу на вкус.

Страшно и липко. Где-то под сердцем глухо звякнуло и похолодело. Она представила, как возвращается домой, к родителям, которые стесняются этой её связи, которые всегда мечтали о том, чтобы сплавить её куда подальше. Семейные праздники, презрительные взгляды братьев и их жён: Ясенка, ты одна до сих пор? Замуж не вышла? А... Всё со своим этим... художником.

Как это будет? Старая детская комната, под пристальным взглядом матери готовить и мыть - и снова не так. Всё не так. Ясенка пропустила через себя весь прошлый год и задохнулась: нет! Ни за что! Господи, она же любит его! Пусть он не ночует дома, пусть пьёт, пусть у него ни гроша за душой и в кармане - ни за что. Ланс это... своё, родное. Строить отношения всегда сложно, правда? Она справится. Они справятся.

Очень хотелось выпить, весь день хотелось, по правде говоря, но она сдерживалась. Когда муж алкоголик - это можно понять, так у всех. Можно вылечить, даже если он - творческая натура, непризнанный гений. Лансу слишком сложно выживать в практичном мире денег, поэтому он уходит от реальности. Но когда начинает пить женщина... Мерзость, нет. У неё-то нет никаких причин прятаться в скорлупе. Ещё иррационально хотелось курить. На столе валялась забытая кем-то пачка Мальборо, лощёная, приглашающе раскрытая. Но Ясенка прекрасно знала, что сосущее чувство голода не только не притупится, но и возрастёт. Будет страшно кружиться голова и потянет блевать. И запах... отвратительный, въедливый, будет преследовать её всю ночь и весь следующий день.

В носу защипало, и она поморщилась, ещё и ещё раз, пытаясь согнать противную щекотку: чихнуть предсказуемо не вышло, и Ясенка со всей силы потёрла лицо ладонями. Кожа была шершавой и сухой, лоб уже прорезали тонкие морщинки. Захотелось умыться, но до ванной было ещё дальше, чем до чайника, и она осталась сидеть, неловко скрючившаяся, завернутая в колючий плед.

Завтра новое утро, выходной, именно поэтому она в такой поздний час на кухне, полусонная. Наверное, стоило поберечь силы: работа в управлении не выматывала, скорее, наоборот, но общение с людьми давалось ей тяжело. Ясенка всегда была слишком наивной и доверчивой... И... Боже! Она застонала и зарылась лицом в раскрытую книгу, вдыхая запах типографской краски. Только не вспоминать, не заниматься бессмысленным самоедством.

В ночную тишину мягко вплелись тренькающие звуки, и Ясенка вздрогнула, схватившись за трубку недавно купленного радио-телефона.

- Да, - хрипло шепнула она в динамик и кашлянула.

- Ясенка? Прости, что так поздно звоню, но ты ведь не спишь? - голос в трубке был тихим и нежным, а "р" казалось чуть неправильным, французским. Картавым.

- Элиза? - она облегчённо выдохнула. - Я уже испугалась, что какой-то маньяк узнал этот номер телефона, и теперь будет названивать мне по ночам.

Элиза засмеялась.

- Я только прилетела из Одессы, сейчас уже дома. Признайся, ты ведь поэтому не легла, ждала звонка?

Это было не совсем так. Лиз обещала, что всё будет хорошо, и собиралась позвонить утром. И, в отличие от самой Ясенки, всегда выполняла свои обещания.

- Конечно, - вопреки своим мыслям ответила она. - Просто места себе не нахожу от беспокойства!

- Всё шутишь. Придёшь завтра ко мне? Я тебе кое-что привезла... - в трубке послышался смешок.

- Надеюсь, это что-то приличное? - улыбнулась Ясенка.

- Обижаешь, дорогая! - притворно возмутилась Элиза. - Я и приличное?

Они рассмеялись обе.

- Прости, - с лёгким сожалением сказала Ясенка. - Помнишь, я говорила тебе про ту девушку, художницу, которая пишет потрясающие картины?

- Ну. И?

- Ланс дал мне её телефон, и мы договорились сходить в кино.

- Завтра? Боже, Яс, ты ведь знала, что я приезжаю! Неужели не могла выбрать другой день?

- Прости, Лиз, - виновато повторила она, зажмурившись. - Понимаешь, Ева она... ну, не сможет потом. В понедельник у неё открывается какая-то выставка, в воскресенье вечером они уезжают... А я так хотела с ней познакомиться.

- А то, что я тоже уезжаю в понедельник, тебя не волнует? - возмутилась Элиза уже всерьёз. - Ладно, извини, не буду навязываться.

Ясенка вздохнула.

- Тебя не будет всего пару дней, а Евы с полмесяца. И чем тебя не устраивает воскресенье? Я приду, и всё будет хорошо. Сходим погулять в парк, обещают тёплую погоду.

- Да, ты права. Я, наверное, просто устала после этой командировки... да и перелёт был немаленький, - Ясенка почти видела, как Лиз, нахмурившись, трёт левый висок. - Нам обеим нужно ложиться спать.

- Согласна.

- Тогда приятных снов, Яс. Хорошо, что ты позвонила.

Вообще-то, не она, подумала Ясенка, но промолчала.

- Спокойной ночи.

Всё-таки радио-телефон удобная вещь, не приходится таскать за собой аппарат и путаться в проводах. Или жаться в коридоре, стоять, зажимая трубку рукой, чтобы Ланс не услышал.

Читать сегодня было уже бесполезно, она почти не осознавала, о чём речь. Пожалуй, стоило последовать совету Элизы. Ясенка нехотя выпростала ноги из-под пледа, обжёгшись босыми ступнями о холодный пол, и осторожно прошла в комнату, не потрудившись почистить зубы и принять душ. Всё утром. Нырнула в кровать под пристальным взглядом мерцающих зелёных глаз чёрного как смоль кота, развалившегося на подоконнике.

- Спи, Бас, - тихонько сказала она.

Кот послушался.

Ясенка выдохнула, умещаясь на самом краю, и прижалась к тёплому телу. Ланс не пошевелился.