1991 год

Каждый год в этот день платформа девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс превращалась в настоящий филиал преисподней. Гул разговоров, крики ручных птиц, неповоротливые тележки с тяжелым багажом, смех, изредка плач, калейдоскоп взволнованных лиц и богатая палитра эмоций. Одним словом, начало учебного года в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.
В толпе детей с провожающими легко было приметить тех, для кого это событие происходило впервые. Растерянный вид, слегка ошалелый взгляд — вот верные признаки первокурсника.
При внимательном рассмотрении на общем фоне можно было выделить одну любопытную пару: женщину и мальчика, стоявших особняком. Черноволосый худощавый мальчишка немного нервничал, но его взгляд скользил по толпе учеников с их семьями, как бы изучая.
— Еще не поздно передумать, Гарри, — тоненьким звенящим голоском произнесла полноватая невысокая женщина. — В Хогвартсе может быть опасно. Мы сможем устроить тебе достойное дистанционное обучение дома.
Лицо ее было полускрыто капюшоном мантии, она стояла спиной к толпе, словно не хотела, чтобы ее узнали.
— Нет, Долорес, — твердо ответил Гарри. — Ты уже сто раз заводила этот разговор и в итоге соглашалась, что большинство ответов на мои вопросы нужно искать в Хогвартсе. И не могу же я прятаться вечно, — слегка раздраженно добавил он.
Женщина тяжело вздохнула, рассеянно кивая головой. Ее пухлая рука с коротенькими пальцами, унизанными перстнями, легла на плечо первокурсника.
— Ты такой взрослый для своих лет, мой дорогой, — с сожалением сказала она и добавила мысленно: "Может это и к лучшему. Ведь драклова куча бывших Пожирателей все еще на свободе, а один из них будет тебя учить... Настанет ли время, когда Гарри Поттеру не надо больше будет оглядываться?"
— Не нужно за меня переживать, Долорес. Все будет хорошо, — удивил ее одиннадцатилетний ребенок.
— Мне бы очень этого хотелось, Гарри. Очень...
От резкого движения капюшон чуть сполз назад, открывая круглое лицо с румяными щеками и чуть прищуренными глазами, в разрезе которых было что-то кошачье. Женщина обняла мальчика и ровно через три секунды отстранилась, словно опасалась, что ее застигнут за проявлением нежных чувств.
Опасалась не зря.
— Добрый день, мадам заместитель Министра, — произнес высокий светловолосый мужчина, приблизившись к Долорес и Гарри. Из-за его спины выглядывал блондин-первокурсник, судя по всему, копия отца. Чуть поодаль стояла преисполненная чувством собственной важности жена наблюдательного господина.
— Добрый день, мистер Малфой, — "радушно" улыбнулась Долорес. "Пучок лукотрусов тебе в исподнее," — добавила она мысленно. — Как вырос малыш Драко!
Гарри, не сдержавшись, прыснул в ладошку, а "малыш Драко" посмотрел на женщину полным ненависти взглядом.
— А вы, госпожа Амбридж, полны сюрпризов. Кто этот молодой человек рядом с вами? Я думал, вы все эти годы целиком отдавали себя работе, — старший Малфой старался замаскировать двусмысленными намеками свое любопытство.
Долорес тяжело вздохнула. Этот день, которого она боялась вот уже шесть лет, наступил.
— Я здесь по делам Министерства, мистер Малфой. Думаю, вам, как члену попечительского совета школы, стоит узнать, что теперь в Хогвартсе будет учиться Гарри Поттер, — важным тоном сказала госпожа замминистра, положив руку на плечо мальчика. — И я хотела лично убедиться, что юный Гарри готов к учебному году и благополучно сядет на поезд до школы.
Теперь пришла очередь Гарри скрипеть зубами и сжимать кулаки. Он понимал, что Долорес была вынуждена раскрыть его личность, хотя знала, как мальчик старается отдалить этот момент. А вот факт того, что сын Поттеров — крестник заместителя Министра Магии стоит держать в тайне столько, сколько будет возможно.
Уголки губ Малфоя старшего слегка дрогнули, но лицо осталось по-прежнему бесстрастным. А вот его сын при упоминании фамилии Поттер во все глаза уставился на такого же первокурсника, будто он никакой не Гарри, а самый что ни на есть Волдеморт. Это как раз и было то, чего так избегал Мальчик-Который... не важно.
— Прошу прощения, мадам Амбридж, — вмешалась стоявшая поодаль Нарцисса Малфой. — Осталось совсем немного времени до отправления. Идем, Драко.
Люциус едва заметно стрельнул недовольным взглядом в сторону супруги, но не стал ей возражать. Семейство, попрощавшись, удалилось.
— Очень некстати, — развела руками Долорес Амбридж. — И, между прочим, я — мадмуазель...
— Да уж, — буркнул Гарри, думая о раскрытии инкогнито, а не о социальном статусе крестной. — Теперь вся платформа сюда сбежится.
— Не преувеличивай, дорогой, — зазвенел голосок-колокольчик. — Но купе лучше запереть, — хихикнула она. — Ну что же. Пора.
Гарри вздохнул.
— Спасибо за все, Долорес! Я буду писать.
— Попробуй только забыть, — фыркнула женщина. — Нагряну в вашу школу с инспекцией от Министерства и буду с тобой на все занятия ходить!
Гарри поднял глаза к небу. Его крестная Долорес в некоторых вопросах была совершенно невыносимой, но эта женщина очень много значила для него, ее совсем не хотелось расстраивать. Они еще раз обнялись на прощание, и Гарри повез тележку с вещами к дверям вагона.
Он нашел, хоть и не сразу, пустое купе, убрал багаж и выглянул в окно. Долорес все еще стояла там, отдельно ото всех. При виде ее грустной улыбки мальчику как-то расхотелось уезжать. Он вспомнил, как увидел Долорес Амбридж в первый раз.

1985 год

В тот июньский вторник был пятый день рождения Дадли. Тетя Петуния и дядя Вернон запланировали поездку в парк развлечений недалеко от Лондона. Тащить с собой племянника в их планы не входило, но миссис Фигг, к которой его должны были отвести на день, укатила в ветеринарную клинику с Мистером Лапкой и его расстройством желудка.
Гарри взяли с собой, посадили на скамейку напротив колеса обозрения, строго запретив куда-либо уходить. "Чтобы не испортить день рождения Даддерса." И Гарри ждал. Час. Другой. Третий. Мальчику очень хотелось в туалет, поэтому он решил нарушить приказ. Следуя указателям, он проделал путь до туалета и обратно. У скамьи его никто не ждал. Гарри охватил страх. Он вообразил, что Дурсли вернулись и не нашли его здесь. И теперь день рождения Дадли испорчен. Он представил, как дядя Вернон орет на него, брызжа слюной, как трясутся покрасневшие от ярости щеки старшего Дурсля. И этот презрительный взгляд тети. Словно он и не ребенок вовсе, не сын ее погибшей сестры, а никчемная букашка. Лучше уж потеряться совсем...
Гарри со всех ног помчался к выходу из парка, к железнодорожной станции, мимо которой они проезжали на машине. Пятилетний малыш не представлял, куда и зачем он поедет, но ему казалось, что именно так Дурсли никогда больше его не найдут.
Он очень старался быть незаметным, проходя мимо работников станции в форменной одежде. Возможно, его, тонувшего в обносках кузена, просто принимали за беспризорника.
По радио объявили прибытие поезда на Лондон, и мальчик вслед за другими пассажирами, среди которых было немало родителей с детьми, прошел на платформу и сел в вагон. И снова какое-то чудо отвело от него кондукторов, хотя Гарри совсем не прятался — он стоял в коридоре и заворожено смотрел в окно на проплывающие мимо дома, сады и дороги. А незнакомая женщина, проходя мимо, угостила его печеньем.
Когда поезд доехал до вокзала Виктория, мальчик снова смешался с толпой. Центр города поразил его своей многолюдностью. Потрясенный малыш из Литтл Уингинга долго бродил по улицам, путаясь под ногами взрослых, пока не вышел к парку. Там он немного отдохнул, лежа прямо на траве под теплым летним солнышком. Но дело шло к вечеру. Гарри снова хотелось есть, и он понятия не имел, где будет сегодня спать.
С едой ему снова повезло: какой-то мужчина, не отрываясь от телефона, встал со скамейки и умчался куда-то, оставив целый пакет с картошкой фри, бургером и газировкой. Гарри чувствовал, что поступает не очень правильно, но он рассудил, что у рассеянного мужчины какие-то срочные дела, и ему все равно не до еды. К тому же с соседней скамейки на пакет выжидающе поглядывал какой-то неряшливо одетый старик. Завладев пакетом, малыш отправился на берег пруда и с аппетитом поел. В тот момент он был в восторге от того, что сбежал от Дурслей.
А вот спустя три часа он уже так не думал. С наступлением вечера в парке стало жутковато. В сумерках все казалось совершенно иным. Среди ветвей деревьев мальчику мерещились темные фигуры пугающих существ, слышались странные звуки. Утомленный своим первым днем независимой жизни, Гарри вышел из парка и отправился по тротуарам, не разбирая дороги. Он шел и шел, пока ноги не начали гудеть, а глаза так и норовили закрыться. Он даже начал понемногу жалеть, что не вернулся к Дурслям. Пусть бы его снова отругали, лишили еды и заперли под лестницей, но в доме дяди и тети была хоть какая-то кровать.
Наконец, выбившийся из сил малыш забрел в узкий промежуток между двумя старыми особняками, окруженными оградой, спрятался за мусорный бак и устроился прямо на мостовой в развалившейся картонной коробке. Несмотря на летнее время года, к утру Гарри замерз, да еще и дождь начал накрапывать. Мальчик дрожал и, зажмурившись (он правда думал, что так будет теплее), мечтал о теплой и сухой кровати.
А дальше начались чудеса.
Сначала в его коробку, развалив ее окончательно, забрался большущий лохматый пес и уютно устроился рядом, как мохнатая и довольно вонючая грелка. Потом перестал капать дождь, хотя зажмурившийся мальчик все еще слышал стук капель по крышке мусорного бака. А еще позже, когда согревшийся малыш задремал, его разбудил тревожный тоненький голосок.
— А кто это тут у нас самым неприкрытым образом нарушает Статут о секретности?
Гарри открыл глаза, но сначала никого рядом не увидел. Внезапно прямо из воздуха перед ним появилась взрослая женщина в льняном костюме жизнерадостного канареечного цвета. Через ее руку был перекинут плащ из странного переливающегося материала, а в другой она держала коротенькую палочку, фигурно вырезанную и украшенную большим розовым кристаллом посередине.
— Пшел вон, блохастый! — она взмахнула палочкой, и неведомая сила подняла с картонки пса и отправила его на другой конец тупичка.
— Как тебя зовут, малыш? — спросила она заметно мягче.
— Гарри. Гарри Поттер, мэм, — ответил испуганный пятилетка. Ему совсем не хотелось болтаться в воздухе вверх тормашками, как та собака.
На лице женщины промелькнули изумление, недоверие и испуг.
— Не может быть... Неужели... Вот старый п... Что же теперь делать?! Как же это не вовремя.
Гарри, замерев, наблюдал, как пухлая фигура в желтом быстро ходила из стороны в сторону, время от времени обрывочно размышляя вслух. Без теплого собачьего бока рядом он быстро замерз, капли дождя, безостановочно шедшего всю ночь, добавляли неприятных ощущений, и маленький Гарри начал дрожать и стучать зубами. Женщина прервала свои экспрессивные размышления, подошла к малышу, наклонилась над ним и пристально посмотрела в его настороженное лицо.
— К драклам все! Идем со мной, Гарри. Хоть у тетушки Долорес хватает своих проблем, маленький волшебник не должен спать возле помойки, как бездомный щенок.
И хоть Гарри понял из ее слов ровно половину, он с готовностью встал и доверчиво принял протянутую ему руку.
— Держись крепче, малыш, — серьезно сказала эта странная леди, и в ту же секунду все померкло у него перед глазами, и стало нечем дышать, будто Дадли снова устроил ему темную. Но это довольно быстро прошло, и Гарри открыл глаза.
Вцепившийся в руку "тетушки Долорес" мальчик стоял на лужайке перед старинным особняком.
— Вот мы и дома, — сообщила волшебница в желтом, и ее слова теплом разлились по озябшему телу малыша.
С тех пор прошло долгих шесть лет.

1991 год

Долорес Джейн Амбридж, самая молодая госпожа заместитель Министра Магии Британских островов за всю историю существования этой должности, пониже надвинув на лицо капюшон мантии (Моргана подери глазастого Малфоя), с замиранием сердца смотрела на стоящий под парами Хогвартс-Экспресс. Как тяжело ей было отпускать крестника туда, где его будет очень тяжело защитить, даже с ее возможностями. Кто бы мог подумать, что она настолько сильно привяжется к сыну Поттеров за эти шесть лет? Все это время она сильно рисковала, но это было ничто по сравнению с тем, что начнется в тот момент, когда первокурсник Гарри Поттер переступит порог Большого Зала школы Хогвартс. Женщина вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Могла ли она тогда поступить иначе?

1985 год

Тем дождливым летним утром около шести часов вечера двадцатисемилетняя Долорес Джейн Амбридж покидала здание посольства Германии на Белгрейв-Сквер, скрытая мантией-невидимкой. Она вздрогнула, когда по привычке произнесенное Хоменум Ревелио показало присутствие на противоположной стороне улицы мага под дезиллюминационными чарами. Кто бы это ни был, за кем бы не следил, ей следовало соблюдать осторожность и аппарировать из какого-нибудь укромного места.
Заглушив чарами звуки шагов, она пробралась в укромный тупичок сразу за зданием посольства. Еще одно проверочное Хоменум Ревелио опять показало, что она здесь не одна. Держа палочку наготове, Долорес заглянула за мусорный контейнер — единственное доступное укрытие — и чуть было не вскрикнула от неожиданности. Прямо на земле, прижавшись всем телом к огромной собаке, спал ребенок не старше пяти-шести лет. Но не сам факт присутствия маленького бродяжки так удивил заместителя начальника департамента чрезвычайных ситуаций. Невооруженным глазом было заметно, что летний дождь, беспрерывно льющий все утро, каким-то чудом останавливается прямо над спящей парочкой, стекая по сторонам невидимого зонта. Без сомнения, это было проявление стихийной магии, а малыш, соответственно, не был обычным маггловским бродяжкой. Это было еще пол беды.
Когда разбуженный ею ребенок назвался сыном погибших Поттеров, а зачарованный артефакт, улавливающий ложь, подтвердил это отсутствием реакции, женщина чуть было не ударилась в настоящую панику. Ей нужно было принять быстрое решение пока кто-то еще не застукал ее возле немецкого посольства с маленьким победителем Темного Лорда. Вот это будет настоящая сенсация. Женщина представила первую страницу "Пророка" с кричащим заголовком: "Шпионка из Министерства собиралась вывезти из страны Мальчика-Который-Выжил!". Ее немедленно замутило. Четыре долгих года после вербовки она была вынуждена передавать интересующую информацию немецкой магической разведке, которая имела на амбициозную ведьму уничтожительный компромат. С этим она кое-как научилась жить. И вот ей на голову свалился сиротка-маг с непростой судьбой.
Женщина точно помнила, как несколько лет назад (ее тогда только назначили заместителем начальника департамента по чрезвычайным ситуациям) стала случайной свидетельницей одного разговора между Министром Магии Миллисентой Багнолд и директором Хогвартса Альбусом Дамблдором, который уверил госпожу Министра, что сын Поттеров находится у родственников матери в полной безопасности. Теперь в это трудно было поверить.
Мысленно пожелав старому интригану полную постель инферналов, Долорес пыталась найти верное решение, почти не отдавая себе отчета, что часть внутреннего монолога произносит вслух.
От этого процесса ее отвлек монотонный, тревожный звук: маленький Гарри Поттер стучал зубами, как зачарованные вязальные спицы из детских воспоминаний о доме ее родовитой прабабки Хеспер Селвин. Больше медлить было нельзя. Взяв испуганного мальчонку за руку, она аппарировала с ним на лужайку возле своего уютного особнячка в Западном Глэморгане.
Это был, конечно, не величественный мэнор семьи Селвин (ее родных по материнской линии), но вполне достойный дом для чистокровной ведьмы из не слишком богатой семьи. Построенный в конце девятнадцатого века на берегу океана, просторный каменный дом был надежно укрыт от посторонних глаз Фиделиусом, плюс — особая защита от лучших заклинателей Министерства. По знакомству. После внезапной смерти родителей Долорес жила в нем совсем одна, не считая пары домашних эльфов.
— Вот мы и дома, — сообщила она Гарри, постаравшись придать голосу больше мягкости.
Малыш, все еще переводя дух после аппарации, посмотрел на нее своими невозможно зелеными глазами, в которых отчаянно плескалась надежда.
— А теперь, марш в дом! — женщина нахмурилась. — Нам срочно нужна горячая ванная и бодроперцовая настойка! Мальчикам с соплями на пляже делать нечего...
Ребенок в ответ на первую резкую фразу испуганно съежился, но услышав про ванну и пляж, выпрямился и робко улыбнулся.
— Идем, — мягко сказала она. — Когда согреешься и поешь, пойдем на берег. Мне очень хочется услышать твою историю.

1991 год

С тех пор пролетели шесть лет, как один короткий миг.
Долорес было непросто, учитывая все обстоятельства ее двойной (а с того дня и тройной) жизни. Мерлин знает как ей удавалось сохранять все свои тайны в разных сундуках, но она знала, что придет час, когда это будет уже невозможно сделать.
Паравоз дал последний гудок, самые неторопливые школьники забрались в вагоны, провожающие всматривались в бликующие окна и махали детям на прощание.
Долорес встретилась взглядом с крестником и, не сдержавшись, поднесла к глазам тонкий розовый платочек с вышитыми инициалами.
Хогвартс-Экспресс тронулся, отъехал от платформы, набирая ход, и вскоре скрылся из виду.
История началась.

Примечания:

*Напиши историю,
Любую, какую пожелаешь,
Между моих строк.

Мерный стук колес постепенно свел на нет последствия эмоционального прощания. Гарри подсел вплотную к окну, забрался на сидение с ногами и, обняв колени, уставился в него невидящим взглядом. Его мало интересовали проплывающие мимо пейзажи. Все мысли одиннадцатилетнего мальчика были заняты тем, что ждет его в Хогвартсе.
Сотни новых лиц, уйма правил и дисциплин, личные маленькие победы и большие достижения, а может и наоборот... На этом заканчивалось сходство юного Поттера с типичным первокурсником. У Гарри были свои, особенные ожидания от пребывания в стенах Школы Чародейства и Волшебства.
Например, ему было чрезвычайно любопытно взглянуть в глаза того, по чьей милости он прожил у Дурслей четыре года, наполненных унижениями. Конечно, со временем большинство неприятных моментов стерлись из памяти. Вот только хороших воспоминаний о доме маггловской семейки тоже не осталось. Ну может только одно, когда волосы "Дадлика" во время очередной травли кузена внезапно стали ярко-желтого цвета. Его обритая наголо шарообразная голова целых три недели поднимала настроение Поттеру.
К директору Хогвартса, по какой-то причине занимавшегося его, Гарри, судьбой после гибели родителей, у мальчика было еще очень много вопросов. Почему именно его семью так рьяно преследовал Волдеморт? Почему сам Гарри остался жив? Что случилось с Темным Лордом после той роковой ночи в Годриковой Лощине? По словам крестной, выдающийся маг современности должен хоть что-то знать об этом. "Но он весьма талантливо притворяется старым чудаком. Как по мне, Альбуса стоит напоить Веритасерумом и допросить как следует," — высказалась однажды Долорес, а затем прибавила несколько непонятных выражений и попросила Гарри никогда их не повторять.
А еще (по словам гоблинов из Гринготтса) знаменитый победитель Гринденвальда где-то в складках своей мантии прятал ключ от сейфа Поттеров. Не то чтобы Долорес жалела галеонов на содержание маленького сироты, просто это уже было дело принципа.
По всему выходило, что ему нужно будет вцепиться в Дамблдора, как дьявольские силки, но сама мысль об этом вызывала у мальчика приступ паники. Он абсолютно не знал, с чего нужно будет начать, поэтому надеялся лишь на удачу.
Размышления Гарри были прерваны стуком распахнутой двери купе.
В дверном проеме стоял мальчик, чьего длинноволосого папашу он уже сильно недолюбливал, в компании двух крепышей с лицами, отмеченными не слишком высоким интеллектом.
— Гарри Поттер. Не помешаем? — "малыш Драко", не дожидаясь приглашения, зашел в купе и плюхнулся на сидение напротив. Его приятели остались стоять в дверях.
— Я — Драко Малфой, а это — Грегори Гойл и Винсент Крэбб, — важно, растягивая слова, объявил он. — Мы будем учиться на Слизерине. А ты?
Гарри с изумлением посмотрел на Малфоя, который, похоже, думал, что это уже решенный вопрос. Сам Гарри заранее подробно расспросил крестную о Церемонии Распределения, а также пролистал "Историю Хогвартса", поэтому точно знал, что иногда Шляпа отправляет студентов совсем не туда, куда ожидается.
— Мои родители учились на Гриффиндоре, — пожав плечами, ответил он. Крэбб и Гойл при этом скорчили физиономии, а Малфой иронично поднял бровь. Гарри пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить внешнее спокойствие, когда в груди все полыхало от ярости. Фамилии всех троих были знакомы ему по старым номерам "Ежедневного Пророка", примерно десятилетней давности. Их семьи тогда поддерживали Волдеморта, оставившего мальчика сиротой. По всему выходило, что и детей они воспитали, основываясь на тех же взглядах.
— Это правда, что ты жил у магглов? — продолжал расспрашивать Малфой под раздражающие ухмылки своих приятелей. Гарри не без злорадства представил, что было бы с этими троими, попади они на пару месяцев на "перевоспитание" к Дурслям.
— Да, — подражая малфоевской манере говорить, важно ответил он. Втайне ему отчаянно хотелось встать и проклясть своих будущих сокурсников чем-нибудь откровенно мерзким. Благо учитель у него был хороший.
Тогда Драко (видимо, решив компенсировать отсутствие у Поттера необходимых знаний о волшебном мире) взялся красочно расписывать неравенство среди семей магической Британии под кивки своих приятелей. Гарри же, не желая раньше времени давать понять, что имеет довольно приличное представление обо всем этом, вполуха слушал Малфоя. Он очень старался сдержаться и не наложить на Драко чары щекотки или жалящее проклятие.
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но вскоре дверь снова открылась, и долговязый рыжий парень, растолкав Крэбба и Гойла, вломился в купе.
— Жабу не видели? Тут Лонгботтом жабу потерял.
Малфой окинул рыжего презрительным взглядом и обратился к остальным, будто и не слышал его вопроса.
— Как я и сказал, семьи волшебников очень разные. В некоторых, например, не принято обучать детей даже элементарным правилам поведения.
— Жабу не видели? — нагло, с вызовом повторил вошедший.
Малфой демонстративно развел руками. Крэбб с Гойлом насупились. Из-за их плечей в проеме показалась и тут же скрылась голова девчонки с растрепанными каштановыми волосами. Она подпрыгнула еще раз, и еще.
— Рон?! Что там? Ты ловишь жабу?
Гарри уже не знал, плакать ему или смеяться. Если рыжий не прекратит лезть в склянку, малфоевские дружки начнут драку. Меньше всего Гарри хотелось отметить день поступления нарушением школьных правил.
— Жабы здесь нет, — вежливым тоном сказал он. — Если найдется — обязательно дам тебе знать.
Рыжий хмыкнул и вышел из купе, не преминув задеть Винсента с Грегом.
— А так хотелось повеселиться, — вздохнул Малфой. Он хотел добавить еще что-то, но тут по коридору проехала тележка со сладостями. Всех лишних людей из купе как ветром сдуло, и Гарри вздохнул свободно. Правда спокойным остаток пути всё равно не был: очевидно, Драко раструбил всем про то, что в поезде едет Поттер, и нет-нет да кто-нибудь находил предлог, чтобы заглянуть в купе.
В один из моментов затишья, после того, как старосты объявили, что пора переодеться в школьные мантии, Гарри вдруг услышал с верхней багажной полки сдавленное кваканье. По всей видимости, это и была сбежавшая жаба. Он вздохнул (трогать жабу — не самое приятное в мире занятие) и полез наверх. Как оказалось, весьма вовремя.
— Лэйс! — сердито зашипел мальчик на парселтанге. — Фу! Оставь это! Иди на место!
Изумрудный бумсланг с явной неохотой пополз к небольшому деревянному чемоданчику, крышка которого была приоткрыта. Наверное, Гарри сбил задвижку, когда убирал на полку клетку с питомцем. Любознательный Шнурок не упустил шанс этим воспользоваться. Мальчик подумал, что ему повезло: прожорливый Лэйс легко мог добраться до глупой жабы или, еще хуже — уползти в другое купе. В лучшем случае дело могло закончится визгом, а в худшем...
Гарри еще раз проверил задвижку на ящичке со змеей, потом протянул руку и вытащил из угла упирающуюся жабу. Она была еще молоденькой, судя по размерам. Держа за лапу безмозглое создание, мальчик вытащил из дорожной сумки коробку шоколадных лягушек, высыпал ее содержимое обратно в сумку и надежно упаковал склонное к побегам земноводное.
"Кому придет в голову завести такую бесполезную пакость?" — подумал он. То ли дело его Шнурочек.
История приобретения питомца была довольно веселой. Месяц назад в одиннадцатый день рождения мальчика Долорес взяла Гарри в Косую аллею, чтобы выбрать ему подарок. Сначала он попросил подарить ему настоящую палочку, но крестная со смехом отмахнулась, сказав, что палочку они и так купят вместе с остальными школьными принадлежностями. Тогда Гарри побежал к витрине с метлами. Там лежал и манил своей отполированной до блеска рукоятью новенький "Нимбус 2000". Дома сын гриффиндорского ловца упражнялся пока на недорогой, но практичной "Дубраве-79", которая не была предназначена для крутых виражей и скоростных перемещений.
Отставшая Долорес подошла минуту спустя, когда Гарри уже вовсю мечтал о том, как будет соревноваться в скорости и ловкости с ласточками, гнездящимися летом на отвесных морских берегах.
— Я вижу, ты выбрал, — мягко улыбнулась она. — Ох уж эти мальчишки!
Гарри неуверенно взглянул на крестную.
— Она такая дорогая... Мне... Думаю, лучше будет взять что-нибудь попроще. Новый "Чистомет" или "Комету".
— Когда ты, наконец, выдавишь из себя этот комплекс сиротки, дорогой?! — возмущенно сказала Долорес. — Мы можем позволить себе купить лучшую метлу. Если ты действительно ее хочешь...
Гарри уже собрался было кивнуть, но крестная продолжила.
— Только подумай вот о чем: через месяц ты поедешь в школу. К сожалению, первокурсникам, даже самому Гарри Поттеру, — добавила она шепотом, выразительно округлив глаза, как-бы поддразнивая мальчика, — не разрешат взять метлу в школу. И будет она пылится в чулане до Рождественских каникул... Потом до лета. А вдруг следующим летом выйдет новая модель?
Мальчик расстроился. Он даже был слегка зол на слишком строгие школьные правила, на Долорес, которая ткнула его в них носом, и на самого себя, за то, что позволил себе размечтаться.
— Но ты можешь взять с собой питомца, — нерешительно предложила крестная, видя, как радость стерлась с лица Гарри.
Тот переключился мгновенно. Конечно, с метлой можно и подождать, а вот животное! Он кивнул, сразу же соглашаясь, и они отправились в "Волшебный зверинец".
В плохо освещенном магазинчике было как-то не слишком уютно и пахло соответствующе, но Гарри, не обращая на это внимания, долго ходил от клеток к клеткам, не решаясь на чем-то остановить выбор.
Низзлы и коты отпали сразу: в доме Долорес их было достаточно. Черепахи, жабы и слизни тоже не вызывали восторга. Зато веселые черные крысы показались Гарри вполне подходящими, но потом он отвлекся на карликовых пушистиков (которых счел больше подходящими для девочек) и двухголовых тритонов. У террариума с тритонами мальчик задержался на несколько минут, наблюдая за тем, как они смешно перебирают лапами, пытаясь двигаться в разные стороны одновременно. Рядом с террариумом стоял небольшой ящик, накрытый толстым стеклом, и мальчик решил полюбопытствовать, что за животное содержится там.
Гарри увидел средних размеров изумрудную змейку, которая спиралью обернулась вокруг толстой ветки, воткнутой в песок.
Рептилия подняла вверх свою приплюснутую голову и посмотрела на мальчика в ответ. Так они и гипнотизировали друг друга примерно с минуту, не мигая. У Гарри даже заслезились от напряжения глаза.
— Выпусссти, — вдруг послышался тихий шелестящий голос. Мальчик вздрогнул, когда змейка стала раскачиваться из стороны в сторону, повторяя просьбу. Он совершенно забыл об осторожности. Просто сдвинул в сторону стекло, и она быстро скользнула к нему в руки. Было так необычно ощущать на коже прикосновение ее сухой чешуйчатой шкурки.
— Ну как, выбрал? — спросила подошедшая со спины крестная. Гарри обернулся.
— С-с-срань Слизеринова! — взвизгнула женщина, да так, что все животные в магазине разом затихли и притаились. В воздухе ощутимо запахло кошачьей мочой. Долорес направила на змею свою волшебную палочку.
— Не шевелись, Гарри!
— Не надо! Долорес, она говорит со мной! — сообщил напуганный ее реакцией мальчик.
Глаза крестной стали напоминать совиные, а не кошачьи.
Из подсобки на крик вышел хозяин магазина — крупный мужчина в толстом кожаном фартуке поверх мантии и защитных перчатках из драконьей кожи.
— Что тут случилось? — добродушно поинтересовался он. — Я, понимаешь, огнекрабов купаю, а тут такой шум. Чуть бороду мне не спалили.
Потом его взгляд упал на Гарри со змеей в руках, и он вздрогнул.
— Ты бы положил его, малыш... Это же бумсланг. Как только тебе в голову пришло его выпустить? Он очень ядовитый. Просто аккуратно опусти его в ящик.
— Нет, — насупившись ответил Гарри. — Я хочу его.
Хозяин "Волшебного зверинца" с сомнением посмотрел на женщину.
— Хорошо подумайте, мадам. Если в вашем доме уже есть птицы, крысы или жабы — это не самый лучший для них сосед. Тварюга при пересылке затесалась случайно в ящик с детенышами гигантских африканских лягушек и всю дорогу ими питалась. Убытки были нешуточные... Снять бы с него шкуру да пустить на зелья.
Долорес в ответ на эту речь пожала плечами.
— Мы берем это. Расскажите, как за ним ухаживать.
И вот уже месяц Шнурок жил в доме Долорес Амбридж, доводя до испуга котов, домашних эльфов и саму госпожу замминистра своей любовью спать в самых неожиданных местах. К чести бумсланга надо заметить, что он ни разу ни на кого не напал, даже не зашипел.
Но вовсе не из-за изумрудной змейки Долорес стала с того дня еще хуже спать по ночам. Когда твой крестник внезапно оказывается змееустом, это немного вышибает из колеи.

И теперь юный змееуст, облачённый в новенькую школьную мантию, смотрел в окно на вечерние огни станции Хогсмид, куда только что прибыл поезд. В коридоре поднялась безумная толчея, и он, переждав немного, вышел одним из последних.
Старшие школьники небольшими группками весело топали куда-то к лесу, и он было подался за ними, как вдруг чей-то громовой голос заставил его остановиться.
— Первогодки, сюда! Первогодки! Кого еще не хватает?
Гарри поспешил на зов к свету большого фонаря, покрепче сжав в руках коробку с проблемной жабой. Пора было от нее избавиться.
Первокурсников собрал возле себя великан в куртке из кротовых шкурок, его лица было не разглядеть за обширной растительностью, но черные глаза, казалось, лучились добром.
— Ага! Вот ты где, потеряшка! — прогремел он. — Ба! Да это ж Гарри! Как вырос! Десять лет тебя не видел. Да ты, наверное, и не помнишь меня...
Все первокурсники (особенно те, кто не успел заглянуть во время пути в его купе) разом повернулись в его сторону. Гарри был готов провалиться под землю вместе со злополучной жабой. Он помотал головой и растерянно улыбнулся великану.
— Рубеус Хагрид, хранитель садов и ключей Хогвартса, — важно представился тот. — Давай сюда свою коробку, сладкоежка, пропустишь все самое интересное по дороге.
Гарри снова помотал головой.
— Это жаба. Я нашел ее в поезде. Кто-то ее потерял.
— Тревор! Он мой! — из группки первокурсников вышел плотненький круглолицый мальчик, и Гарри с облегчением вручил ему "презент".
— Запирай получше, сегодня его чуть не съели, — посоветовал мальчик рассеянному хозяину.
— Ну а теперь, когда Великий Гарри Поттер спас глупую жабу, мы можем идти? — капризно протянул Малфой.
Часть первокурсников захихикала, а Гарри решил, что в ближайшее время противный блондинчик обязательно должен встретиться со Шнурком.
— За мной, первогодки! — позвал Хагрид.

Гарри очень понравился дальнейший путь к замку Хогвартс. С берега Черного озера в вечерней мгле он выглядел донельзя таинственно и величественно. Компания в четырехместной лодке, на которой нужно было переправиться на другой берег, подобралась спокойная: индианки-двойняшки, которые шушукались межу собой, и молчаливая блондинка, с брезгливым выражением лица подбиравшая полы мантии, словно боялась запачкать их в лодке.
Почти все ехали молча, не нарушая торжественности обстановки. Только Малфой периодически пугал своих приятелей байками о страшных чудовищах с глубин озера.
По прибытии Хагрид сдал первокурсников высокой худой ведьме в изумрудной мантии. Судя по выражению лица и тяжелому взгляду из-за очков, она была очень строгой. Профессор МакГонагалл — так назвал ее великан — привела новичков к массивным дверям и рассказала, что их ждет Церемония Распределения. Волнение среди первокурсников достигло предела: мальчик с жабой то и дело спотыкался, растрепанная подружка рыжего Рона без конца что-то бормотала себе под нос, сам Рон побледнел до того, что веснушки стали совсем незаметными, и даже Малфой с дружками как-то притих.
Гарри чувствовал, как гулко от напряжения бьется в груди его сердце.
Когда профессор МакГонагалл впустила их в Большой зал и повела между длинных столов, заполненных учениками, Гарри буквально чувствовал кожей сотни направленных в их сторону взглядов. Отчего-то казалось, будто все смотрят только на него, но это, разумеется, было не так.
Знавший о церемонии все, мальчик не слушал объяснения профессора. Он украдкой посматривал на преподавательский стол, избегая прямого взгляда на директора Дамблдора.
— Аббот, Ханна!
Церемония распределения стартовала.

За церемонией распределения Гарри следил, как и остальные его сокурсники, во все глаза. Когда подошла его очередь, большая часть первогодок уже сидела за столами своих факультетов.
Например, девчонка по имени Гермиона Грейнджер, искавшая в поезде жабу, оказалась на львином факультете вместе с растеряхой Невиллом Лонгботтомом. Брезгливая соседка Гарри по лодке, Дафна Гринграсс, попала на Слизерин. Драко Малфой даже не успел сесть на стул и надеть шляпу, как тоже оказался в рядах слизеринцев. А вот его приятелям Гойлу и Крэббу, вопреки желанию, пришлось отправиться к пуффендуйцам. Мальчишки были сильно расстроены, не говоря уж о самом Малфое, лишившемся в одночасье обоих подпевал.
Казалось, распределяющая шляпа стремилась разделить тех, кто рассчитывал быть вместе. Так, она отправила одну из индианок-близняшек, Парвати, в Гриффиндор, а ее сестру Падму — в Когтевран. Все разлученные первокурсники бросали друг на друга грустные взгляды из-за соседних столов. Начались первые разочарования.
Когда Салли-Энн Перкс заняла свое место среди пуффендуйцев, весь зал немного притих, и в наступившем затишье голос профессора МакГонагалл прозвучал особенно громко и торжественно.
— Поттер, Гарри!
Пробежавший по столам шепоток заставил Гарри болезненно скривиться. Он подумал, что никогда не сможет привыкнуть к этому. В тот самый момент он поймал на себе любопытные взгляды из-за преподавательского стола.
"Они хоть не перешептываются," — подумал мальчик и совсем не ко времени встретился глазами с директором Дамблдором. Тот ободряюще улыбнулся первокурснику и кивнул, как старому знакомому. Гарри ничего не оставалось, как растянуть губы в ответ. Сейчас знаменитый волшебник выглядел точь-в-точь как на карточке от Шоколадных Лягушек, однако Долорес предупреждала, что под личиной благообразного старца может скрываться все, что угодно, как в леденце "Берти Боттс". Хотя с ними мальчику обычно везло, не было никакой гарантии, что в данном конкретном случае начинка не окажется совершенно несъедобной.
Древний зачарованный артефакт мягко опустился на голову сына Поттеров. Гарри тут же услышал скрипучий голос шляпы в своей голове.
— И что с тобой делать, дементорово племя?
Мальчик обиженно фыркнул.
— Будто вы не знаете...
— Представь себе, нет, — негодовала шляпа. — Каждый год обязательно попадается какой-нибудь драклов уникум-универсал, после которого я потом до следующего раза в себя прихожу. Хорошо, что ты один из последних, иначе я бы весь курс потом кое-как распихивала. Ты куда хочешь-то? Решай сам, чтобы мне не мучится.
— Что, даже так? — удивился Гарри. — Правда, можно?
— Да! Быстрее думай, а то к барсукам отправлю!
— Ну тогда... — поток мыслей забурлил в голове мальчика. В последние пару месяцев он только об этом и думал, но окончательно не смог расставить приоритеты. Львиный факультет родителей или факультет, где учились Долорес, его суровый дошкольный наставник и... убийца его родителей — Волдеморт вместе с выводком своих подручных? А может Когтевран? Или даже Пуффендуй? Гарри представил, как будет вместе с Крэббом и Гойлом усердно ковыряться в теплицах и собирать гной бубонтюберов... Когда шляпа загоготала, мальчик опомнился.
— А вы что посоветуете?
Зачарованный артефакт подавился смехом и рявкнул так, что у мальчика зазвенело в ушах.
— Хватит уже на меня всю ответственность перекладывать! Думай быстрее, вон уже директор ерзает на стуле. Не хочу потом из-за тебя ночной вазой для феникса работать.
— Да не перекладываю я! — зашипел Гарри. — Я не знаю, где будет лучше...
Шляпа зловеще расхохоталась.
— Тебе нигде лучше не будет, пока не разберешься со своим прошлым и не отпустишь его.
— Тогда, где я смогу во всем разобраться? — в отчаянии спросил мальчик.
Шляпа удовлетворено крякнула.
— СЛИЗЕРИН!
Гарри обалдевшими глазами смотрел в притихший зал. Было очевидно, что все ждали любого другого решения, особенно его будущие товарищи по факультету. Мальчик стянул злорадно хихикающую шляпу, положил ее на стул и твердым шагом направился к столу под серебристо-зелеными флагами. Где-то в глубине души он понимал, что ему, змееусту, там самое место.
Улыбчивая девушка со значком старосты пригласила его сесть рядом. Гарри сдержанно кивнул и занял свое место.
— Джемма Фарли, — представилась она. — И, Гарри, мы не кусаемся. Во всяком случае, не так заметно, как львы.
Мальчик улыбнулся шутке. Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, как настороженно смотрит на него Малфой. О, да! Теперь блондинчику недолго осталось ждать знакомства с питомцем Гарри. Особенно, если продолжит вести себя, как заносчивый козел, прикрываясь аристократической фамилией.
Однако веселья у Гарри поубавилось, стоило ему вновь взглянуть на преподавательский стол. (Шляпа, тем временем, распределяла Захарию Смита, Дина Томаса и Лайзу Турпин.) Директор Дамблдор по-прежнему улыбался, но взгляд его был странно серьезен. Декан Слизерина (Гарри знал его по описанию, данному тетушкой Долли) вообще сидел, заслонив лицо рукой, а профессор в фиолетовом тюрбане, сидящий рядом с ним, что-то оживленно шептал своему соседу. В этот момент лоб мальчика в районе шрама обожгла сильная боль, он поморщился, потер рукой метку от проклятия и прекратил таращиться в ту сторону.
— С тобой все хорошо? — тихо поинтересовалась Дафна Гринграсс, сидящая по другую сторону от него. Гарри кивнул ей, стараясь не привлекать к себе еще больше внимания. Тем временем рыжий парень, Рональд Уизли, присоединился к Гриффиндору, где его ждали трое таких же огненноволосых. Похоже, родственники. Потом распределяющую шляпу надели на Блейза Забини, и церемония была завершена.
После короткой и наполненной странностями речи директора начался долгожданный ужин, во время которого Гарри успел расспросить Джемму о каждом преподавателе. Староста оказалась очень разговорчивой, и теперь у мальчика имелось некоторое представление о том, чего ожидать от начала учебы.
Больше всего его заинтересовал обладатель фиолетового тюрбана профессор Квиррелл — преподаватель защиты от темных искусств (ЗОТИ). Девушка рассказала, что он раньше вел здесь маггловедение, один из необязательных предметов, потом отправился в кругосветное путешествие, чтобы расширить знания в области темных искусств и способов противостоять им. Правда, вернулся он оттуда немного странным: нервным, заикающимся. Шли слухи, что он встретился лицом к лицу с вампиром где-то в лесах Албании. Теперь этого дерганого типа Дамблдор назначил преподавателем одной из самых непростых дисциплин, хотя, по мнению слизеринки, на это место лучше подошел бы их декан, Северус Снейп. Его личностью Гарри тоже немало заинтересовался. Долорес рассказывала, что он был одним из тех Пожирателей Смерти, которые первыми отказались от своих убеждений после исчезновения Волдеморта. Если Снейпа не заперли в Азкабане с остальными, да еще и приняли на работу в школу, значит его оправдания были убедительными. Или вина была не доказана...
За разговорами ужин прошел довольно быстро. Разомлевшие ученики спешили добраться до своих постелей.
Джемма собрала первокурсников, чтобы отвести их в общую гостиную факультета. По пути из Большого Зала в подземелья староста прочла новичкам вдохновляющую речь о Слизерине и слизеринцах. Некоторые слушали вполуха, но Гарри впитывал каждое слово.
Когда они добрались до тупика в одном из коридоров, мальчик уже имел некоторое представление об отношениях между факультетами, о том, чем слизеринцы отличаются от остальных, и о самых важных бытовых моментах. Самое интересное, что он смог почерпнуть — на Слизерине учатся не только чистокровные волшебники. Джемма советовала всем воздержаться от споров по поводу происхождения, поскольку глупо мериться длиной и ветвистостью своего генеалогического древа, если шляпа, в которой заложена воля Салазара Слизерина, распределила на факультет полукровку или даже магглокровку (к слову сказать, таких прецедентов еще не было). Малфой, конечно, скептически морщился во время этой части речи, но Гарри отметил, что большинство новоиспеченных слизеринцев восприняли это совершенно нормально.
У тупиковой стены Джемма произнесла пароль, и часть каменной плиты отъехала в сторону, открывая путь в общую гостиную. Там было немного мрачно, сказывалась атмосфера подземелий. Но в центре уютно потрескивал камин, разгоняя сырость и прохладу. А воды Черного озера за окнами пропускали яркий лунный свет, отчего это место казалось еще более таинственным.
Староста показала новичкам доску объявлений, где помимо расписания занятий, тренировок по квиддичу и прочих объявлений, регулярно вывешивался новый пароль в гостиную. Сонных девочек-первокурсниц Джемма повела по коридору направо, к их спальням. А мальчиков проводил к их комнате по левому коридору второй староста, молчаливый Альфи Урхарт. По дороге Гарри познакомился с двумя другими парнями с курса: худощавым брюнетом Теодором Ноттом и темнокожим Блейзом Забини.
В спальне он тут же нашел свою кровать — по ящику с бумслангом на тумбочке рядом. Мальчик улыбнулся, придумав небольшую шалость. Тихо открыв задвижку на ящике Лэйса, Гарри демонстративно положил сверху свою палочку, достал из тумбочки зубную щетку с пастой и отправился в ванную, провожаемый взглядами сокурсников.
Он уже успел провести почти полный комплекс гигиенических процедур, однако из комнаты не было слышно ни звука. Гарри почти расстроился, но тут раздался громкий крик, а вслед за тем — топот ног старшекурсников по коридору. Попытавшись сделать удивленное лицо, начинающий слизеринец вышел из ванной.
Картина в спальне радовала душу: Нотт и Забини с ногами запрыгнули на свои кровати, а Малфой стоял возле тумбочки Гарри, с поттеровской палочкой в руке. На его шее изумрудным ожерельем висел Шнурок и сердито шипел в лицо Драко, побледневшему до оттенка взбитых сливок в меренгах на столе за праздничным ужином.
В дверях толпились старшекурсники, некоторые уже успели переодеться ко сну. Урхарт выставил перед собой палочку, но, похоже, не очень представлял, как снять с Драко змею.
— Что ты так разорался? — укоризненно сказал Гарри блондину на грани обморока. — Ты мне животное до полусмерти напугал!
Он подошел к Малфою, аккуратно снял Лэйса, уложил его в ящик, и только потом вытащил свою палочку из дрожащей руки не в меру любознательного сокурсника.
— Одиннадцать дюймов, остролист и перо феникса, ты ведь это хотел узнать, Драко? Прости, что не успел предупредить — мой бумсланг иногда ведет себя, как самый настоящий сторожевой пес, особенно, если дело касается личных вещей.
Кто-то из старшекурсников одобрительно хмыкнул. Урхарт покачал головой.
— Постарайся не оставлять своего питомца без присмотра, Поттер.
— Разумеется, — улыбнулся Гарри.
Волнения улеглись, посторонние покинули спальню, Забини с Ноттом спустились с кроватей, а Малфой, наоборот, ретировался на свою. Блейз подошел к Гарри.
— Ядовитый? — поинтересовался мальчик, с любопытством косясь на ящик со змеей.
— Да, — не стал скрывать Гарри. — Но, я уверен, что бояться его не стоит. Просто так он еще никого не укусил. Сейчас я вас с ним познакомлю, чтобы он больше не шипел и не бросался.
С другого конца комнаты подошел Нотт. Знакомиться. Гарри достал Лэйса из ящика и позволил ему, как самому настоящему псу, обследовать по периметру спальню и обнюхать своих соседей. Малфой сидел, насупившись. Хоть это и радовало Поттера, он все же понимал, что им еще очень долго жить и учиться бок о бок, и это не самое лучшее начало отношений с одногруппником.
— Я еще раз хочу извинится, Драко, — он встал напротив блондина. — Мне стоило предупредить о змее. Но, если честно, брать мои вещи без спроса тоже было не самой умной идеей.
Малфой поднял голову. Он хитро улыбался, как слизеринец слизеринцу.
— Мир? — Гарри протянул руку.
— Мир, — согласился тот.
— Слава Мерлину, — буркнул Нотт, осторожно спихивая Шнурка с ботинка. — Давайте спать уже.
Спустя некоторое время в спальне за задернутыми пологами воцарилась тишина. Гарри уютно устроился под теплым покрывалом, вышитым серебряной нитью, и закрыл глаза. Из-за окна доносился убаюкивающий плеск воды. Свою волшебную палочку мальчик положил под подушку. На всякий случай. Ладонь лежала на резной рукояти: это каким-то непостижимым образом помогало Гарри обрести уверенность в будущем. Он вспомнил, как приобрел ее.

Месяц назад, со следующего за днем рождения утра Гарри стал отчаянно ждать, когда они вновь отправятся в Косую аллею. На этот раз, за палочкой. Остальные покупки можно было отложить до последней недели августа, но Гарри не терпелось попрактиковаться в заклинаниях, которые он разучивал почти год, используя старую палочку, принадлежавшую кому-то из предков Долорес. Она категорически отказывалась слушаться, но помогала лучше усвоить некоторые сложные движения и взмахи.
К сожалению, крестная как назло не могла пораньше уйти с работы — с новой, высокой должностью, обязанности госпожи Амбридж стали еще шире. Наконец, наступила суббота — выходной у Долорес и день магической практики у Гарри. Мальчик очень надеялся, что ради похода в Косую аллею крестная отменит занятия с наставником. Только вот к завтраку она не появилась, а домашний эльф сообщил, что хозяйка чуть свет снова умчалась в Министерство, и Гарри раскис.
Ровно в десять утра раздался стук в дверь. Мальчик поплелся открывать, но настроения заниматься не было никакого. Все мысли были только о палочке. Наставник, с присущей ему суровостью сдержанно поприветствовал ученика, осведомился о том, где пропадает Долорес. И тут Гарри прорвало: он рассказал этому крепкому мужчине с грубым лицом о том, что у него был день рождения, что он очень хочет получить свою палочку, что Долорес так занята, и не известно, смогут ли они и завтра вырваться в магазин Олливандера.
Мальчик, на самом деле, не ждал в ответ никакой поддержки. С наставником у него были довольно странные отношения. По стечению обстоятельств, только он мог абсолютно надежно хранить тайну Гарри и Долорес, даже несмотря на то, что на его руке чернела метка слуги Волдеморта. Гарри опасался его, и одновременно восхищался опытом по части боевых проклятий, чар и, конечно же, темных искусств. Этот мужчина успел многому его научить, но за весь год занятий не сказал и пары фраз на отвлеченные темы. Так что мальчик точно не ожидал от него суховатой улыбки, протянутой ладони и фразы: "Идем. Она не будет против, я все ей объясню."
Они аппарировали ровно под дверь магазина "Волшебные палочки Олливандера". Наставник остался снаружи, а Гарри, сгорая от предвкушения, пошел внутрь. В кармане мантии позвякивали галеоны.
Изготовитель палочек произвел на мальчика странное впечатление. Гаррик Олливандер с упоением погрузился в воспоминания о том, как двадцать лет назад здесь покупали волшебные палочки его родители. Его не особо заботило, что при этом переживает мальчик. Возможно, ему было ровным счетом все равно, что они погибли, он больше сокрушался по их палочкам. Не прерывая монолога, мастер приносил юному покупателю один пыльный футляр за другим, но ни одна палочка не подходила. Гарри стал от волнения тереть лоб. Тогда мистер Олливандер, бросив на него ошеломленный взгляд, поспешил куда-то вглубь магазина, бормоча на ходу что-то про "ожидание в полвека".
И через минуту Гарри уже держал в руках свою одиннадцатидюймовую палочку из остролиста, которая отозвалась на первое прикосновение радостным снопом красных искр.
Обрадованный мастер огорошил юного волшебника информацией о том, что сердцевина этой палочки изготовлена из пера того же феникса, что и у палочки Волдеморта. Хоть это и заставило Гарри вздрогнуть, но не смогло омрачить счастья от долгожданной покупки. Он попрощался со старым волшебником, сунул палочку в карман мантии, и вышел на улицу.
— Я вижу, кому-то не терпится ударно позаниматься? — подняв бровь осведомился наставник.
Мальчик горячо закивал, а когда мужчина протянул ему руку для аппарации, благодарно пожал ее.
— Спасибо, Бертрам.
Теперь, лежа на кровати, на которой, возможно, спал сам Волдеморт, или кто-то из Пожирателей Смерти, по соседству с детьми Пожирателей Смерти, в спальне факультета, деканом которого был Пожиратель Смерти, Гарри сжимал под подушкой свою палочку, и ему было до странности спокойно.

Западный Глэморган, окрестности Суонси

Долорес Амбридж только что, впервые за последние пять лет, накричала на домашнего эльфа. Излишне чопорный Манфред (у него даже имя было такое пафосное... Манфред — это вам не Тинки-Винки какие-нибудь), был готов торжественно удалиться, чтобы чинно и печально постучаться головой об печку, наказывая себя за перепутанную корреспонденцию. Но госпожа замминистра сжалилась над разнесчастным существом.
С отбытием Гарри в Хогвартс в доме воцарился такой же хаос, как в первые месяцы после того, как он здесь появился. Только тогда обитатели особнячка пребывали в круглосуточном тонусе, чтобы хоть как-то приучить к магической реальности выросшего среди магглов мальчишку, а сейчас все были так расстроены, что даже у исполнительного Манфреда все валилось из рук. Домовуха Пэрис (благослови Мерлин юмор ее первых хозяев) вообще весь день прорыдала на кухне, отчего ужин был, мягко говоря, мало съедобным.
Долорес пришлось махнуть на все рукой и самой заварить себе чай. Ведь в целом, домовики служили ей вполне достойно, с тех пор, как она взяла их к себе, воспользовавшись удачным моментом. Зря что ли амбициозная ведьма пару лет протирала мантию в бюро распределения домашних эльфов?
Отослав грустного домовика, Долорес отхлебнула едва теплый чай, скинула домашние туфли, прошлась босыми ногами по мягкому ковру кабинета, а потом склонилась над столом спиной к двери в поисках нужных бумаг. Теперь работу все чаще приходилось брать и на дом.
Дверь отворилась практически бесшумно. Легкий холодок пробежал по ногам.
— Инкарцеро!
Ведьма не успела среагировать, слишком уж неожиданным было нападение в собственном доме, скрытом не одними охранными чарами. Стянутая крепкими веревками, она всё же могла слегка пошевелиться. И абсолютно ничего не мешало ей говорить.
— Бертрам! На оргию с дементорами тебя за такие шутки!
Невысокий блондин подошел ближе к плененной женщине. На его лице, изрядно посмуглевшем за лето, блуждала хищная улыбка.
— Ты ходишь по краю, Бертрам! Напомнить про Непреложный Обет? И позволь узнать, что ты делаешь в моем доме? Гарри уехал в Хогвартс, так что в твоих услугах больше нет нужды, — голосок-колокольчик звенел возмущенно. Но в нем не было слышно и капли страха. Скорее кокетство... и желание.
Мужчина подошел совсем близко. Его темные глаза откровенно блуждали по стянутой путами аппетитной фигуре госпожи замминистра.
— Бертрам... — предупреждающе воскликнула Долорес, в которой еще боролось отрицание, но тот лишь усмехнулся и продолжал оценивающе смотреть на богатую фактуру полускрытую вырезом кокетливого домашнего платья женщины. Гладкая волшебная палочка из черного дерева с серебряной окантовкой над рукоятью коснулась ее шеи под подбородком, а затем скользнула вниз, туда, где под белым кружевом ручной работы скрывалось нешуточное богатство амбициозной, но все еще "мадмуазель" Амбридж. Женщина замерла от волнения, когда над ее ухом раздался властный шепот.
— Диффиндо!
Путы, стягивавшие плечи над грудью, упали к босым ногам, и Долорес сделала судорожный вздох. Одна за другой падали веревки, но вместо долгожданного освобождения она все сильнее попадала в плен тяжелого взгляда карих глаз, шепота, слетавшего с жестких губ, легких касаний обветренной солнцем кожи.
— Ненавижу это... — прошептала женщина, притягивая к себе того, по чьей милости она попала в лапы немецкой разведки.
Молодость, неопытность и горячность десять лет назад сыграли против подающей большие надежды работницы Министерства. Первый роман, тайные свидания, редкие часы наедине — все рухнуло на злополучном заседании Визенгамота по делу Каркарова, когда открылась оборотная сторона жизни чистокровного мага, работника министерства и любителя охоты за опасными магическими существами Бертрама Яксли.
Признаться тогда в постыдной связи — значило поставить на карьере жирный крест, а молча надеяться, что любовник-Пожиратель при допросе не обнародует их отношения, тоже было бы глупо. Поэтому после напряженных размышлений Долорес Амбридж (также член следственного комитета Визенгамота) навестила Яксли в Азкабане и предложила ему взаимовыгодный обмен: она стирает ему часть воспоминаний о службе Темному Лорду и заменяет их новыми настолько, чтобы этого было достаточно для оправдания и освобождения. А он, в свою очередь, приносит Непреложный Обет никогда и ни при каких обстоятельствах не разглашать факт их связи, и не причинять вреда (или делиться информацией, которая может причинить вред) самой Долорес и всем, кто связан с ней прямыми магическими (брак, усыновление, крещение) или родственными узами. Яксли согласился сразу.
Обливиэйтом Долорес владела в совершенстве — сказалась практика в рядах стирателей памяти в департаменте чрезвычайных происшествий, поэтому бывший любовник вскоре вышел на свободу. Казалось бы, можно было вздохнуть спокойно.
Но в один далеко не прекрасный день в Косой аллее ее подловил один очень неприятный тип, сотрудник немецкой магической разведки. У него была целая папка с колдографиями из маггловского отеля, где они с Бертрамом время от времени встречались, и колба с воспоминаниями ночного портье. Так безоблачная жизнь Долорес Амбридж превратилась в напряженную, опасную игру без надежды на освобождение.
Первое время на нее накатывало лютое отчаяние и хотелось бросить все, но позже, с появлением Гарри, стало в каком-то смысле легче. Мальчик давал ей мощный стимул жить полной жизнью, несмотря ни на что. Тогда же возобновились ее отношения с Бертрамом, а позже она попросила его стать наставником юного волшебника, поскольку сама была не особо сильна по части защиты от темных искусств и в дуэльной практике.
Но вот Гарри уехал в Хогвартс, а наставник ее крестника в данный момент помогал новоиспеченной госпоже заместителю Министра Магии отвлечься от каждодневных проблем единственным безотказным способом. Роскошный зад Долорес ритмично двигался по гладкой поверхности стола, сминая отчеты начальников департаментов, рабочую корреспонденцию и черновик будущей речи Корнелиуса Фаджа для благотворительного бала в Министерстве. Только так, полностью отдаваясь бывшему слуге Темного Лорда, ведьма могла хотя бы на краткий миг почувствовать себя цельной, не раздираемой на части двойной жизнью и множеством опасных тайн.
— Скоро увидимся, Долли, — уверенно заявил Яксли, прежде чем оставить женщину, совершенно забывшую о своем намерении поработать сверхурочно.
— Ни за что! — фыркнула Долорес, одергивая неприлично задравшееся платье.
Оба знали, конечно, что это — наглая ложь.

Это было страшнее, чем над полем для квиддича, и гораздо страшнее, чем два года назад в Азкабане. Гарри с трудом сдерживал на кромке ясности уплывающее сознание. Так стыдно было снова упасть без чувств. И рядом не было никого, кто мог бы помочь, отогнать стаю кошмарных дементоров. Черный капюшон приблизился к его лицу, и Поттер упал навзничь, выбрасывая вперед руку с зажатой волшебной палочкой. Дементор издал шелестящий звук, похожий на смех, взмыл вверх, а его место занял другой.
Гарри стучал зубами от холода, а темная тварь зависла над ним, едва не касаясь лица мальчика своими лохмотьями. Он чувствовал себя маленьким, одиноким, потерянным. Ему представилось, как будет горевать Долорес, когда найдут его пустую, бездушную оболочку.
Долорес. Задавленное тоскливым мороком дементоров сознание высветило родное лицо. Мальчик вдруг вспомнил себя пятилетнего, сидящим на белом песке возле моря.
— Тебе нравится жить в этом доме? — голосом, в котором слышалось беспокойство, спросила Долорес. Она выводила палочкой на песке незамысловатые узоры, которые превращались в смешных неуклюжих крабов и вперевалочку устремлялись в пенистую холодную воду.
Он кивнул тогда и впился зубами в аппетитный сандвич, украдкой посматривая сколько еще еды осталось в корзинке для пикника.
— Ты хотел бы, чтобы я стала твоей крестной мамой? Тогда я могла бы оставить тебя здесь навсегда.
Он перестал жевать и к стыду своему разрыдался. Долорес тискала его в руках, обеспокоенно кудахтала, пока не поняла, что это слезы счастья.
И почему он не вспомнил об этом раньше? Это же так просто.
— Экспекто Патронум!
Так необычно было лежать на земле и смотреть, как серебристый бумсланг спиралью взмывает вверх и разгоняет черные фигуры охотников за душами.
Когда поблизости не осталось ни одного дементора, Гарри с трудом поднялся, подобрал с земли упавшую сумку, нашел в ней коробочку с шоколадной лягушкой и с наслаждением огрыз ей голову.
Идти в Визжащую хижину искать Сириуса у него не было сил, поэтому Гарри вытащил из сумки перо, и написал коротенькую записку, которую свернул в трубочку и воткнул в щель между досок. Если Бродяга бывает здесь, он непременно почует знакомый запах и, возможно, найдет послание.
Идея сработала. Через несколько дней Гарри получил ответ. Они с Драко расположились с учебниками во дворе школы. Малфой переписывал конспект по новой истории магии, а Гарри решал задачи по нумерологии. Он был слегка ошарашен, когда огромный рыжий кот плюхнулся прямо на черновой пергамент, размазывая лапами свежие чернила.
— Брысь! — зашипел Гарри и стал оглядываться по сторонам. — Чья это наглая скотина?!
А кот тем временем настойчиво тыкался приплюснутой мордой в его руки и подставлял шею для почесывания. Малфой забавлялся вовсю. Не испытывавший трепета перед кошками и низзлами Гарри схватил наглую животину за шкирку. Под его пальцами что-то зашуршало. Он аккуратно ощупал шею кота: под обычным ошейником с биркой ("Живоглот, владелец мисс Гермиона Грейнджер") была вставлена свернутая трубочкой бумажка. Поттер незаметно вытащил ее и сразу спрятал в широкий рукав мантии, пока Драко потешался над его манипуляциями с клубком меха.
— Живоглот! Вот ты где! — Грейнджер налетела лохматым вихрем, выхватила урчащего кота, который от неожиданности выпустил когти и оставил на запястьях Гарри несколько глубоких царапин.
— У магглов что, даже здороваться не учат? — сразу же переключился Драко.
— Похоже, мисс Грейнджер не желает, чтобы мы здравствовали, — буркнул Гарри, потирая оцарапанные конечности.
Гриффиндорка хмуро смотрела на них, баюкая на руках кота.
— Пожалуй, надо сообщить об этом отцу, — задумчиво выдал Драко. — Пусть даст ей дополнительное эссе по этикету.
Гермиона, которая после нововведений совсем перестала вылезать из библиотеки, вспыхнула.
— Какой же ты козел, Малфой!
— Я!? — удивленно вскочил Драко. — Грязнокровка неблагодарная! С твоими деревенскими замашками тебе светит карьера только в свинарнике! Не то чтобы меня это сильно огорчает, надо сказать.
Гарри поморщился на "грязнокровку", но в целом был согласен с другом. Многие магглорожденные в школе уже оценили плюсы занятий с Люциусом Малфоем, поэтому старшекурсники, мечтающие о карьере в магическом обществе, внимали каждому слову новоявленного профессора и уже не так рьяно стремились откосить от занятий ради похода в Хогсмид, несмотря на отличную, почти летнюю погоду.
— Идиот! — взвизгнула Грейнджер и умчалась в замок.
— Не переживай! Уизли тебя и такую замуж возьмет! Он не очень привередливый! — крикнул вслед Малфой. Слизеринцы переглянулись и захихикали.
Таинственное послание было ответом Сириуса. Он каким-то образом сумел договориться с котом (полуниззлом, если быть точнее), чтобы тот помогал ему в передаче корреспонденции и поисках Петтигрю. Было понятно, что Бродягу бесполезно уговаривать вернуться в дом на Гриммо, поэтому Гарри в ответном письме предложил ему действовать сообща. Он пообещал, что постарается поймать крысу в замке и передаст ее Сириусу для предъявления в аврорат.
Труднее всего было подловить Живоглота в укромном месте, без свидетелей. Гарри чувствовал себя полным дураком, сидя за статуей одноглазой ведьмы и упрашивая кота немедленно отнести весточку Блэку. Рыжий полуниззл хитро щурил глаза, явно напрашиваясь на лесть, ласку и угощение. Гарри пришлось пообещать вымогателю пару мышей (Волдеморт же не обеднеет, правда?). Когда умасленный Живоглот рванул к лестнице, Поттер вышел из укрытия и нос к носу столкнулся с Гермионой. Гриффиндорка подозрительно прищурилась.
— Привет, — помахал рукой Гарри, и пока девчонка не опомнилась, продолжил. — Не видел тебя на последних двух прорицаниях. Слишком большая нагрузка?
Девочка сердито фыркнула.
— Не вижу смысла тратить время на этот сомнительный предмет.
Гарри покивал, соглашаясь, потом быстро распрощался и ушел, оставив Грейнджер в явном недоумении.
Охота на крысу была в самом разгаре. Блэк, оставаясь невидимым для дементоров в анимагической форме, дежурил по периметру школы, отрезая Питеру путь к границе антиаппарационного барьера. А Поттер, рискуя засветить ценный артефакт, почти ежечасно сверялся с Картой Мародеров. Пока весь замок купался в легкомысленной весенней атмосфере, Живоглот резво носился между Гарри и Сириусом, разнося послания.
Спустя некоторое время хозяйка полуниззла заподозрила неладное. Она неоднократно заставала своего любимца рядом с Поттером или у него на руках, но вслух ничего не высказывала, так как Живоглот был здоров, бодр и чрезвычайно игрив.
Не в силах найти объяснение таким отношениям между этими двумя, Грейнджер, очевидно, решила поделиться своими сомнениями с друзьями-гриффиндорцами. Так что в один прекрасный день львята стали заливисто хохотать при виде Гарри, а за обедом в Большом зале прозвучали оскорбительные эпитеты. Уизли развернул свою деятельность против Поттера с размахом, чтобы оправдаться за все прошлые неудачи. Даже Грейнджер вскоре пожалела, что обратила внимание рыжего на эту проблему. По школе то тут, то там всплывали движущиеся карикатуры, где Поттер целовал кота, а потом открывал рот — змеиную пасть — и глотал его целиком.
Гарри пришлось временно прекратить активную переписку с Сириусом, ведь дошло до того, что даже слизеринки при виде Поттера спешно хватали на руки своих пушистых любимцев.
Волдеморт веселился во всю и подначивал Гарри выпустить василиска из Тайной Комнаты, ведь “только так все поймут, что твое сердце навсегда отдано не котам, а пресмыкающимся”.
Долорес, которой дурацкие карикатуры тоже попали на глаза, предложила крестнику найти и строго наказать шутников, но Гарри отказался. Настоящий мужчина такие проблемы обязан решить сам. Для себя он решил, что обязательно разберется с Уизли и Ко, но только после поимки Петтигрю.
Крыса-анимаг появилась на Карте Мародеров незадолго до начала экзаменов, в первый день лета за четверть часа до отбоя. Петтигрю крутился возле кухни. Гарри быстро сунул карту под мантию, нацепил на запястье кобуру с палочкой.
— Ты куда? — недоуменно спросил Драко. Тео и Блейза в спальне не было, они ушли в гостиную играть в плюй-камни с девчонками. Разумеется, сами плюй-камни интересовали Нотта и Забини в последнюю очередь. К весне тема девчонок в мужской спальне (к дикому неудовольствию Тома) поднималась все чаще.
Гарри тянул с ответом. Если дело выгорит и будет предано огласке, то друг будет сильно разочарован, что Поттер не поделился с ним. Ну и лишняя палочка против крысы не помешает.
— Хочешь узнать, идем, расскажу по дороге, — предложил Гарри. — Но предупреждаю, может быть опасно.
Драко колебался не слишком долго. Осторожный слизеринец напомнил Гарри про мантию-невидимку, которую Поттер впопыхах оставил бы в сундуке. Пока они осторожно крались по коридорам подземелья, Гарри успел рассказать, на кого идет охота. Малфой, услышав о воскресшем анимаге, слегка побледнел и проворчал, что Поттеру с его импульсивными идеями самое место на Гриффиндоре, но назад не повернул.
Сверяясь с картой, охотники приблизились к цели. Перед поворотом в нужный коридор накинули мантию-невидимку. Двигаться было очень неудобно, к тому же за этот год ребята подросли, поэтому мантии едва хватало, чтобы прикрыть их вдвоем от макушки до пяток.
Крысу они заметили сразу. Крупная облезлая животина грызла внушительный кусок орехового бисквита. Должно быть кто-то из сластен-Пуффендуйцев по дороге из кухни обронил его на радость оголодавшему анимагу. Поттер и Малфой держали палочки наготове и собирались уже отправить в животное обездвиживающие проклятья, как вдруг в противоположном конце коридора показалось еще одно четвероногое существо, рыжее и лохматое. Крыса мигом перестала есть и встала на задние лапы, нюхая воздух. Понимая, что момент потерян, Гарри сделал знак Драко и сбросил мантию. В коридоре зазвучали проклятья.
Несмотря на то, что Петтигрю как ненормальный метался между Живоглотом и слизеринцами, ища пути к отступлению, спустя минуту кому-то из ребят удалось приложить его Ступефаем.
Портреты, бывшие свидетелями ловли крысы, переполошились. Нужно было срочно делать ноги. Их остановило громкое мяуканье Живоглота. Грейнджеровский кот, похоже, претендовал на добычу.
— Ты хочешь отнести крысу Бродяге... — догадался Гарри.
— Кто такой Бродяга? — поинтересовался Драко, заворачиваясь в мантию-невидимку. — Что ты застрял с этим глупым котом? Посмотри карту. Сюда уже наверняка кто-нибудь идет.
Гарри кивнул и обвил руками шею кота, нащупывая записку. Быстро пробежал ее глазами. Крестный совсем слетел с катушек и собирался штурмовать замок. Гарри был просто обязан предотвратить его появление здесь.
— Отведи Бродягу к хижине. Я скоро буду там, — шепнул коту Гарри. — И крысу принесу.
Неподвижная тушка Петтигрю отправилась в крепкий тубус для больших пергаментов. Гарри защелкнул крышку, юркнул к Малфою под мантию-невидимку и оба двинулись в сторону слизеринской части подземелий.
— Кто такой Бродяга? Что ты собрался делать с Петтигрю? Передать аврорам? — сыпал вопросами Драко, когда они миновали старост Пуффендуя, бегущих на вопли портретов.
Последовало довольно исчерпывающее объяснение, из которого Драко узнал, что его друг уже давно поддерживает связь с беглым заключенным — дядюшкой Малфоя по матери. Абсолютно, кстати, невиновным.
— Прости, Поттер, я ошибся, — патетично признался Драко. — Тебе не на Гриффиндоре самое место. В Азкабане.
Малфой хохотнул и пихнул Гарри локтем в бок. Они подходили к слизеринской гостиной.
Поттеру не удалось отговорить друга остаться в спальне, пока он пойдет на встречу с Блэком. Драко возжелал познакомиться с родственником, оказавшимся полностью невиновным.
До Дракучей Ивы слизеринцы добрались без приключений. Гарри, предупрежденный Сириусом, успокоил буйное дерево, свернул мантию-невидимку и спрятал ее вместе с картой в школьную сумку. Если бы Поттер в этот момент взглянул на карту, то увидел бы, что к выходу из замка направляются еще несколько человек.
Путь до Визжащей Хижины занял не так много времени, как могло бы показаться. Сириус мерил шагами небольшую грязную комнату. Живоглот лежал на куче старого тряпья и следил за передвижениями Блэка. При появлении ребят оба уставились на них.
— Ты привел с собой друга, Гарри? — спросил крестный. Он выглядел неважно, но до послеазкабанского истощения было еще далеко. Во всяком случае, во время охоты на Петтигрю он не перестал следить за собой. Нездоровый блеск в глазах выдавал нервное напряжение.
— Это твой племянник, Драко Малфой, — представил Гарри. — Он очень помог мне с поимкой Хвоста.
— Мистер Блэк, — кивнул польщенный похвалой Драко.
Сириус улыбнулся уголком рта и кивнул в ответ. Гарри понял, что ему сейчас не до светских бесед, и призывно помахал тубусом, в котором постукивала неподвижная крысиная тушка. Сириус сделал несколько быстрых шагов и завладел вожделенной добычей.
— Молодцы, парни, хоть и слизеринцы, — "похвалил" он. — А теперь возвращайтесь в постельки, мне надо побеседовать с моим старым приятелем Питером.
Гарри переглянулся с Драко. Оба чувствовали, что оставлять их вдвоем очень плохая идея. Судьба в этот вечер, очевидно, рассудила так же.
Живоглот вдруг громко мяукнул, потом зашипел и бросился вон из комнаты. В дверях с поднятой палочкой появился профессор Люпин. Он был ужасно бледен, бледнее обычного.
— Ремус, дружище, — хохотнул Блэк. — Да у нас сегодня прямо встреча выпускников: я, ты да Питер, — он яростно потряс тубусом.
— Вам нужно вернуться в школу, мальчики, — нервно бросил слизеринцам Люпин. — Мистер Блэк не самая подходящая компания.
Зря он это сказал.
Визжащая Хижина вздрогнула от потока брани. Сириус в своей эмоциональной манере вкратце изложил доказательства своей невиновности. Да Люпин в общем и не настаивал. К концу монолога он уже опустил палочку и лицо его было донельзя печальным. В пылу разговора они не заметили, что число очевидцев эпохальной встречи увеличилось еще на три человека. За дверью, тихо офигевая от услышанного, стояли любители приключений с Гриффиндора. Ребята всего лишь хотели найти пропавшего с вечера кота, когда заметили исчезающих под корнями Дракучей Ивы Поттера, Малфоя, а затем и профессора Люпина. Хваленая львиная удаль взяла свое.
Профессор Люпин по-звериному потянул носом воздух. Сириус закатил глаза.
— Ну кто там еще.
— Дети, — хмуро сообщил Люпин. — Мне надо отвести их назад, пока... — он виновато поежился.
— Ремус... — выдохнул Блэк, казалось, позабывший о вожделенном рандеву с Хвостом. — Полнолуние...
Драко, который самостоятельно пролистал учебник по ЗОТИ до главы про оборотней, сдавленно ойкнул. За дверью послышалось яростное перешептывание, а затем топот убегающих ног.
— Ты зачем вообще сегодня на улицу нос высунул?! — напустился на оборотня Блэк.
Тот совсем ссутулился и старался никому не смотреть в глаза. Гарри понимал, что поступок Люпина был верхом беспечности, но еще ему было откровенно жаль бедового профессора.
— Вам надо возвращаться, — хмуро бросил ребятам Сириус. — А мы здесь, с Ремусом по старинке пересидим лихую ночку.
Гарри был полностью с этим согласен. Перспектива столкнуться нос к носу с оборотнем не радовала. Они с Драко кивнули взрослым на прощание и устремились к выходу, оставив тубус с крысой на попечение Бродяге и Лунатику.
Выбравшись из-под корней Дракучей Ивы, слизеринцы были готовы встретить кого угодно, но не собственного декана. Мрачный профессор зельеварения отчитывал гриффиндорскую троицу за нарушение школьного режима, не жалея снимал баллы и навешивал Уизли, Лонгботтому и Грейнджер щедрое число отработок на экзаменационный период. При виде своих подопечных, точно так же нарушающих правила, Снейп помрачнел еще больше, но сказать ничего не успел. В подземелье раздался взрыв, от которого содрогнулась земля и всех вокруг забросало комьями грязи, вылетевшей из лаза. В лунном свете взметнулась пыль.
— Сириус! — Гарри кинулся к подножию дерева.
— Назад, Поттер! Болван! — невербальное заклинание Снейпа отбросило Гарри прочь. Падение едва не вышибло из мальчика дух. Он уже приходил в себя, когда вдруг взвизгнула Гермиона. Со стороны лаза доносились глухие скребущие звуки, и через несколько секунд из него высунулась уродливая голова. Сходство с картинкой в учебнике ЗОТИ было очевидно.
Оборотень утробно зарычал, выбрался наружу и сделал несколько шагов, а потом громко взвыл, оказавшись в пятне лунного света.
— Инкарцеро! — крепкие веревки опутали тело существа. Снейп не опускал палочку, контролируя заклинание. Он полностью сосредоточился. Было видно, как вервольф старается освободиться, как трещат натянутые веревки. Жилистый и худосочный, он, тем не менее, обладал огромной силой. — Что вы стоите, недоумки? Быстро в замок!
Но школьники стояли, как приклеенные.
Под корнями Ивы показался человек. Гарри снова кинулся мимо связанного оборотня к дереву.
— Сириус! Что случилось? Ты в порядке? — он вытянул наполовину оглушенного Блэка из лаза и теперь пытался отыскать на нем видимые повреждения.
— Хвост, ссука! Опять сбежал, — Сириус держался руками за голову. — Мы все подземелье разнесли в попытках его остановить, а потом Римусу совсем поплохело, — Блэк осмотрелся и увидел, как Снейп из последних сил сдерживает беснующегося оборотня, а школьники потихоньку приходят в себя и посматривают в сторону замка. — Кажется, Нюньчика на этот раз съедят. Эй, племяш! Не стой, как кретин, уводи их! — крикнул он Малфою.
Драко очнулся, отвесил подзатыльник Лонгботтому, дернул за волосы Грейнджер и пнул Уизли под зад, а потом развернулся и помчался к замку. Гриффиндорцы, ругаясь, побежали за ним.
— Блэковская кровь… — прокомментировал не без доли гордости Сириус, но закончить мысль не успел. Снейп проиграл магический поединок против оборотня, веревки лопнули и вервольф, торжествующе завывая, рванул за школьниками к замку. Отчего-то они казались ему привлекательнее выдохшегося профессора зельеварения.
— Авада Ке… — начал Снейп, и, к счастью для Люпина, не смог довести задуманное до конца. Сириус, приняв анимагическую форму, в два прыжка достал декана Слизерина, сбил его с ног, а сам помчался за оборотнем. Рычание, вой и визг нельзя было различить на слух, звуки сплелись воедино, как два опасных существа, сошедшиеся в драке.
— Остановите их, профессор! — Гарри бросился к Снейпу. — Они убьют друг друга.
— Возможно, так будет проще для всех, — со злостью в голосе ответил зельевар, но все же поднял палочку.
— Агуаменти!
Сильная струя воды разбила рычащий клубок надвое. Пес инстинктивно отряхнулся. Оборотень обиженно фыркнул. Бродяга стремительно подскочил к нему, кусанул за лапу и бросился в обход замка. Вервольф взвыл и устремился за ним.
— Идемте, Поттер! — скомандовал Снейп, направляясь в сторону замка. — Пока эти двое гоняют друг друга по лесу, вы расскажете обо всех своих делишках с преступником Блэком в присутствии директора.
Но Гарри не хотел ничего рассказывать. Более того, он не собирался возвращаться в замок, пока бешеный профессор Люпин в своей второй ипостаси угрожает жизни его крестного. Школьная сумка с мантией-невидимкой была под рукой. Медлить было нельзя.
— Поттер! Ах, паршивец! — Снейп закрутился на месте, пытаясь понять, куда делся мальчишка. — Хоменум Ревелио!
Но невидимый Гарри уже несся во весь опор в ту сторону, откуда слышались подвывания оборотня и раскатистый собачий лай. Он лишь немного не успел.
Двое кентавров теснили оборотня в чащу. Одного он сразу узнал по приметной черно-белой масти. Гарри скинул мантию, и когда Фиренц обернулся, поклонился ему в знак признательности.
На берегу озера лежал Сириус, успевший принять человеческий облик. Он тяжело дышал. Гарри подбежал к нему.
— Какой-то неудачный сегодня день, — хрипло сообщил Блэк. — Так бездарно все просрать...
Гарри не стал его утешать. Этот первый летний день и вправду был хуже некуда. Петтигрю сбежал, как и предсказывала Трелони, "готовить возрождение Темного Лорда", а теперь жизнь и свобода крестного под угрозой. В пору было отчаяться.
Гарри не заметил, как подступивший страх за жизнь Сириуса сменился опустошающей тоской. Кромку воды Черного озера затянуло коркой льда. Они ушли за границу защитного барьера Хогвартса, куда не было хода дементорам, и теперь охотники за душами слетелись к обессиленному Блэку.
Но Поттер не собирался сдаваться. Он теперь знал, что не беспомощен. Больше не будет этого жуткого тоскливого чувства безысходности. Им не получить Сириуса.
— Экспекто Патронум!
Гарри не сразу понял, что операция по зачистке воздушного пространства от дементоров при помощи серебристого бумсланга прошла в присутствии довольно приличного количества свидетелей. Декан Слизерина, потеряв своего подопечного, поднял на уши руководство школы и аврорат, также не забыл оповестить и госпожу Генерального Инспектора.
Гарри видел, как Долорес едва сдерживается, чтобы не броситься к нему при всех, обнять, утащить подальше от толпы и накормить самым лучшим шоколадом. Он улыбнулся крестной, чтобы дать понять, что все в порядке.
— Мистер Поттер, отойдите от Блэка, — потребовал один из мужчин в аврорской мантии. Все стражи правопорядка медленно окружали их с Сириусом, готовые атаковать в любой момент.
Внезапно вмешалась профессор Макгонагалл, напомнившая аврорам, что перед ними все таки ребенок. Директор Дамблдор поддержал ее, добавив, что школьник находится под его ответственностью. Однако подчиненные Руфуса Скримджера, которым грозный начальник уже два года выкручивал чувствительные органы, не спешили пасовать перед авторитетом Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордина Мерлина первой степени и так далее...
Ситуация накалялась. Авроры подошли к бесчувственному Блэку вплотную. Гарри колебался. Его взгляд метался по лицам взрослых в поисках поддержки.
— Кхе-кхе, — заявила о своем присутствии госпожа Амбридж. — Если я не ошибаюсь, не далее как вчера специальная инспекционная комиссия от Министерства нашла серьезные нарушения в истории заключения Сириуса Блэка в тюрьму Азкабан. Мне кажется, я видела на столе Министра Фаджа прошение о пересмотре хода расследования и конкретно дела мистера Блэка, где он получает статус главного свидетеля. Возможно, моя информация не верна, но на утреннем срочном заседании Малого Состава Визенгамота, куда вы, Альбус были приглашены, но предупредили о своей занятости, было решено прекратить преследования мистера Блэка и пригласить его на следующее заседание для дачи свидетельских показаний. Целым, невредимым и с хорошей памятью. Еще раз прошу прощения, что вмешалась, но мне кажется, это стоило рассказать.
Такого заявления, по-видимому, не ожидал никто. Все взгляды были устремлены на даму в нежно-коралловом (кстати, довольно коротком, по магическом меркам, платье с кофточкой-болеро на легкомысленных завязочках).
— Сириус, ты слышишь, тебя подлечат и отпустят! — с жаром шептал крестному в ухо обрадованный Гарри.
Блэк поднял израненную руку и погладил мальчишку по голове.
— Слышу, пацан, — Сириус с признательностью посмотрел на Долорес. — Меня радует, что ты в хороших руках.
Директор Дамблдор пребывал в некоторой задумчивости. Когда авроры (они все же опасались спускать глаза теперь уже с важного свидетеля) затеяли транспортировку Блэка в госпиталь Св. Мунго, Дамблдор пригласил Гарри в свой кабинет, чтобы послушать версию произошедшего в его изложении. Он был немало удивлен, когда оба декана и госпожа Генеральный Инспектор тоже напросились на чай с Поттером.
В кабинете директора Гарри бывал настолько редко, что то и дело отвлекался от рассказа, поймав глазами очередную загадочную штуковину неясного назначения, поэтому рассказ вышел длинным, и к концу мальчик уже откровенно клевал носом.
— Проводите Гарри до гостиной, Северус, — попросил не менее уставший маг. — Мальчику необходим целительный сон. И, если не сложно, передайте профессору Люпину, когда он вернется, кхм, с прогулки, что я просил его зайти.
Выражение лица Снейпа сложно было недооценить. Даже Гарри быстро "проснулся", схватил свою сумку со спасительными артефактами, попрощался и направился к двери. Долорес тоже сразу засобиралась. На выходе из кабинета директора она не удержалась и потрепала крестника по макушке.
Прощавшаяся с директором Минерва Макгонагалл слегка вздрогнула от выражения откровенной неприязни, промелькнувшем на лице Альбуса, но значения этому не предала. Мало кто в школе питал нежные чувства к Долорес Амбридж.

Западный Глэморган, окрестности Суонси.

На кухне особнячка Амбридж в этот летний день было невыносимо жарко. Домовушка Пэрис огромными глазами смотрела на безобразие, творящееся у ее плиты. Долорес готовила. Вытирая со лба пот и уворачиваясь от летящих во все стороны брызг, мадмуазель Амбридж увлеченно жарила стейки.
В гостиной был накрыт стол на двоих. Крестник, на днях вернувшийся из Хогвартса уже успел умотать со всеми вещами к Блэку. Блохастый родственничек, получив относительную свободу, взялся развлекать Гарри со всем своим собачьим энтузиазмом. Поэтому Долорес решила провести свободное время с пользой для тела и души. После порции стейков минимальной прожарки Бертрама отчаянно тянуло в постель. Ей сейчас тоже требовалась хорошая разрядка.
— Я здесь, — его реплика, сказанная таким возбуждающим хрипловатым голосом, заставила ее уронить термометр для мяса. Стекляшка вдребезги разбилась об пол. Долорес вдруг вздрогнула от непонятного беспокойства.
— Хозяйка, — робко подала голос Пэрис. — Хозяйка, кто-то пытается взломать защиту дома.
Словно в подтверждение ее слов стены особнячка сотряс мощный взрыв.

В пору было удариться в панику. Долорес чуть ли не кожей ощущала, как рушится магическая защита дома. На плите догорал оставленный без внимания стейк.
Рядом с Пэрис возник Манфред и домовики, прижав уши, со страхом и ожиданием смотрели на хозяйку.
— Живо оба к Гарри! Сюда его не пускать! — скомандовала Долорес и вопросительно посмотрела на Бертрама. Если Фиделиус пал сразу после его появления, значит, он к этому причастен. Косвенно, скорее всего, ведь Непреложный обет не дал бы безнаказанно совершить предательство.
Яксли пожал плечами.
— Только если это был мелкий анимаг.
Рассуждать, однако, было некогда. Долорес попыталась аппарировать, но по какой-то причине сделать этого не получалось. Утешало то, что она вовремя успела отправить из дома эльфов. За окном полыхнуло. Стена огня до боли смахивала на Адское Пламя. К дому Амбридж пришли очень подготовленные люди.
— Придется пробиваться через дверь, — нахмурился Бертрам. — Держись за мной.
Они вышли в холл. Входная дверь вздрогнула от приглушенного удара. Дом сопротивлялся из последних сил. Следующая атака вынесла дверь вместе с косяком. Она рухнула прямо к ногам хозяйки дома и ее защитника.
В проеме, на фоне полыхающего пламени показались три фигуры. Бертрам заметно напрягся, пытаясь в поднявшейся пыли разглядеть нападавших.
— Долорес Джейн Амбридж, — донесся высокий, с истеричными нотками голос, — правая половинка задницы кретина Фаджа. Выходи-ка сюда. Пора проредить министерскую верхушку. Когда Темный Лорд вернется, ему будет меньше работы.
Долорес тщетно силилась вспомнить, откуда этот голос ей знаком.
— Хвост, обыщи дом! — раздался приказ, и мимо ног Долли наверх прошмыгнула большая бурая крыса.
— Петтигрю, — шепнула она, стоя вполоборота, чтобы успеть среагировать на возможную атаку со спины. — Пожиратели…
Яксли впереди нервно дернул плечами.
— Я попытаюсь их отвлечь, а ты уходи, — шепнул он через плечо. — Мне они ничего не сделают.
Долорес не была так в этом уверена.
Порывом призванного Яксли ветра пыль снесло в сторону. Долорес осторожно поднялась на цыпочки, выглядывая из-за плеча Бертрама. В дверном проеме осталось двое. Оба были ей хорошо знакомы. Министерский палач Уолден Макнейр и считавшийся до сего момента мертвым Барти Крауч-младший. Они с некоторым удивлением рассматривали защитника госпожи замминистра. Адское Пламя за их спинами перестало бушевать. Оставалось только пробиться.
Долорес лихорадочно пыталась придумать хоть какой-нибудь план, но события развивались с ужасной быстротой. Сверху, с лестницы, на них напал Петтигрю, по-видимому закончивший беглый осмотр дома. Долорес едва успела отскочить от его Авады и потянула за собой Бертрама. Нападение подлой крысы послужило сигналом.
От вспышек заклятий зарябило в глазах. Бой. Это была совсем не ее стихия. Она почувствовала, как что-то черкнуло ей по щеке, потом сильный удар в левое плечо, и рука бессильно повисла. Долорес было так страшно, что хотелось упасть на пол и свернуться клубком. И будь что будет.
В этот момент она увидела лицо Бертрама. Холодная ярость и цепкий взгляд охотника. Он-то был как раз в своей стихии. Макнейр уже заметно припадал на одну ногу, а половину лица Петтигрю украшал свежий ожог. Мерзкий анимаг жалобно поскуливал, не прекращая атаки под безумный хохот швыряющегося непростительными Крауча.
Долорес собралась. Она просто была обязана. Гарри умненький мальчик, но Блэку одному не защитить крестника. Его самого ещё надо защищать.
Яксли словно почувствовал её настрой. Он резко развернулся к ней и мощным заклинанием отбросил её обратно в кухню. Долорес некрасиво и больно приземлилась задом на каменный пол. Сейчас возможные повреждения были не важны. Все затмила улыбка её любовника. Торжествующая и немного печальная.
Упрашивать было не нужно. Долорес Бомбардой вышибла окно, с удивительной для её телосложения живостью вскочила на подоконник и выпрыгнула в выгоревший сад. Вслед уже неслись смертельные проклятья. Антиаппарационный купол закончился прямо у ворот. Со слезами на глазах взглянув на разорённый особняк, Долли аппарировала.
Она не помнила, как вызвала домовика, как приказала доставить её к Гарри. Она помнила обжигающий вкус ужасно крепкого пойла, которым накачал её Блэк и прохладную ладонь племянника на полыхающей болью руке. Кажется, она что-то говорила, возможно, рыдала, но вскоре отключилась.

Пока хозяйка пребывала без чувств, домовики по просьбе Гарри провели разведку и перенесли из особняка все уцелевшие, дорогие сердцу Долорес вещи. Манфред рассказал, что зашел в дом после того, как отряд авроров, примчавшихся на Темную Метку в небе, забрал тела Яксли и Макнейра. По-видимому, Крауч и Петтигрю что-то искали в доме. Особенно пострадала комната Гарри. Её перевернули вверх дном и зачем-то расколотили террариум Шнурка.
Уцелела не в меру жизнерадостная гардеробная Долорес, несколько семейных портретов и большая часть библиотеки. А вот немногочисленные драгоценности бесследно исчезли. Эльфы застали только развороченный сейф и пустые шкатулки. Чертовы психи даже перебили всех котов, которые, в отличие от ушлых низзлов, не смогли вовремя скрыться во время нападения.
От мысли о возвращении в оскверненный и разоренный дом Долорес мутило. К тому же, ремонт и восстановление защиты должны были обнулить её счёт в Гринготтсе.
И тогда на сцену снова вышел Блэк, который в эти дни предпочитал не отсвечивать перед вынужденной гостьей, памятуя их натянутые взаимоотношения.
— Здесь вам с Гарри ничего не грозит, — заметил он. — Места всем хватит. Одно условие — никаких котов.
Долорес ради принципа хотела вспылить, но, если честно, ей и самой в эти дни было не до пушистых любимцев. Жить в таком мрачном месте не хотелось от слова «совсем», хотя только полная дура могла не признать, что на данный момент это самое защищённое и неприступное убежище. После частичной амнистии и бодрящих увещеваний материнского портрета Блэк довел до ума защитные чары особняка, и теперь покой его обитателей оберегала родовая магия.
Долорес видела, что Гарри тяжело перенёс известие о смерти Бертрама и потерю дома. Она испытала смесь тревоги и гордости, когда мальчик пообещал отомстить Краучу и Петтигрю. Но детское сердце отходчиво: уже на следующий день будущий мститель уже не мог скрыть радости от того, что оба его близких человека теперь будут находиться под одной крышей. Самой Долорес на восстановление потребовалось гораздо больше времени и порой трудно было удержать набегающие на глаза слезы, особенно если на глаза попадалась какая-нибудь вещь, связанная с Бертрамом.
На работу возвращаться совершенно не хотелось. Долли казалось, что враги поджидают её прямо в коридорах Министерства. Ведь чтобы узнать местоположение её дома (даже приблизительно), нужно было основательно порыться в личном деле высокопоставленной чиновницы, а доступ туда кому попало не выдавали.

Когда, спустя десять суток после нападения, Долорес Джейн Амбридж появилась в Министерстве Магии, там уже готовились заочно почтить память «без вести пропавшей» госпожи замминистра. Скидывались на памятник, выбирали надписи на венки, рассуждали, кто займет ее место. Опечаленный Фадж отменил совещания, заперся в кабинете, но вышел оттуда, едва заслышав знакомый звонкий голосок.
Обведя ошалевших коллег и подчиненных ласковым взглядом, который казался пугающим в контрасте с откровенно фальшивой улыбкой, Долорес отправилась к Министру излагать тет-а-тет свою версию произошедшего. Обрадованный ее внезапным возвращением Корнелиус Фадж выслушал всю историю очень внимательно. Было видно, что предпосылки нового витка противостояния в магическом обществе его расстроили.
Тем не менее, Долорес добилась выдачи нового ордера на поимку Петтигрю (уже не только в связи с делом Поттеров) и неизвестно как воскресшего Крауча. Папаша последнего имел, кстати, чрезвычайно бледный вид, но Долли показалось, он не был сильно удивлен. К главе департамента международного магического сотрудничества стоило присмотреться внимательнее. Особенно в преддверии Турнира Трех Волшебников в Хогвартсе, организацией которого он занят.
Еще пришлось признаться Фаджу и следственному комитету Визенгамота в том, что юный победитель Волдеморта уже довольно долгое время живет под ее законной магической опекой. Иначе довольно сложно было бы объяснить присутствие Яксли в ее доме. Статус наставника Гарри Поттера и защитника госпожи замминистра обеспечил Бертраму славу героя. Посмертно.
Мадемуазель Амбридж чрезвычайно повезло, что никто и не подумал потребовать у нее воспоминания, предшествующие моменту нападения. Всех устроила версия о том, что Яксли «пришел поговорить о плане занятий с подопечным на это лето». Репутация Долорес по-прежнему оставалась незапятнанной. Конечно, до того момента, пока ее шпионские услуги удовлетворяли германских шантажистов.

Хотя рабочие обязанности постепенно возвращали Долли в привычную колею, было ясно, что жизнь поделилась на до и после покушения.
Раньше она боялась сгубить карьеру и репутацию, теперь все подавил страх за собственную жизнь и за жизнь Гарри. Сбывались самые ужасные опасения. А так хотелось верить в лучшее!
Раньше дом был местом, куда она стремилась, теперь Долли откладывала ежевечернее возвращение в мрачный особняк Блэков.
Раньше она могла, не сильно задумываясь, взять Гарри на прогулку или посетить с ним любой маггловский парк развлечений, теперь это стало практически невозможно. Нигде не было достаточно безопасно.
Огромных трудов стоило Гарри и Сириусу убедить её выполнить данное ещё прошлой осенью обещание отпустить мальчика на финал Чемпионата Мира по квиддичу. Пока Долли не убедилась, что мероприятие организовано по высшему разряду, поездка была под угрозой, и Гарри ходил мрачнее тучи.
Будущий четверокурсник уже отработал внушительный практикум по ЗОТИ, изгоняя различных темных тварей из закоулков дома Блэков, и теперь долгожданный матч стал его идеей фикс. Он подолгу беседовал через камин с Драко и другими слизеринцами, обсуждая перспективы команд, носился на метле по тренировочному залу и во время совместных ужинов умоляюще поглядывал на строгую крестную.
Как Долорес не убеждала себя не идти на поводу у подростка (даже двух — в этом плане Блэк не далеко ушёл в развитии от крестника), доброе сердце и расшатанная нервная система не выдержали массированного напора, поэтому сразу после скромного празднования тринадцатилетия, оба доставучих спортивных болельщика в сопровождении Манфреда выдвинулись в Дартмур, где проходили последние полуфинальные и финальный матчи. Блэк поклялся, что глаз не спустит с Гарри, а хитрющий крестничек, целуя Долли на прощание, пообещал, что присмотрит за непутевым родственником. Как раз незадолго до этого Блэк был полностью освобождён от надзора аврората, так что у госпожи Амбридж были все основания переживать и за это великовозрастное дитя.

Эти три недели августа оказались для Поттера незабываемыми. Побывать на таком мероприятии было мечтой любого мальчишки-волшебника его возраста. Сотни и тысячи болельщиков на стадионе и в палаточном городке. Мощный драйв во время матчей и безудержное веселье по их окончании. А уж когда Гарри встретил там своих школьных друзей и приятелей… Сириус, конечно бдил, но ушлым подросткам иногда удавалось улизнуть из-под надзора и провести какое-то время в гуще фанатского лагеря. Сердитый Бродяга находил шалопаев и с громким лаем загонял обратно в арендованную палатку. Все, кроме Драко, побаивались Блэка, вернее, его репутации, поэтому слушались беспрекословно.
Сириус не забывал и про себя. Он раздавал незамужним дамам направо и налево игривые улыбки и пронзительные взгляды, активно делал ставки на результаты матчей, болел как заправский фанат и в нескромном количестве скупал сувенирную продукцию с атрибутами команд. Когда Гарри с ужасом осознал, что все эти шарфы, флажки, шапки и прочее предназначается ему, то постарался урезонить не в меру щедрого крестного. Что удивительно, Сириус почти не пил. Возможно, Долорес взяла с него какую-то особенно хитрую клятву, а может все дело было в укоризненном взгляде Манфреда, который буквально следовал за Блэком по пятам и при первых попытках злоупотребления делал недвусмысленные намеки, что его хозяйка будет очень, ОЧЕНЬ расстроена.
К 22 августа из борьбы за звание Чемпиона выбыли сборные Уэльса, Уганды, Шотландии, Люксембурга, Англии и Трансильвании. В финал прошли Ирландия и Болгария. В палаточный городок на последний матч прибыло рекордное количество болельщиков. Всем хотелось поприсутствовать на главной игре Чемпионата. Долорес передала через Манфреда билеты для Гарри и Сириуса в министерскую ложу.
Гигантский стадион был забит до отказа. Ни на одном из предыдущих матчей не было такого аншлага, даже когда играли «домашние» сборные Англии, Шотландии и Уэльса. От одного вида такого скопления народа и магической энергетики адреналин просто зашкаливал. Когда Гарри с Сириусом и друзьями поднимались на верхние трибуны, у мальчиков захватывало дух. Их приподнятый настрой был несколько понижен столкновением с семейством Уизли. Драко, наверное, соскучился по стычкам в школе, поэтому не смог промолчать, увидев на открытой трибуне восемь рыжих макушек. Все отпрыски Артура Уизли во главе с папашей в ожидании начала матча увлеченно поглощали вареную кукурузу и домашние сандвичи.
— Тараканы набежали, — хмыкнул он. — Прячь еду, Гарри, они, кажется голодные!
Реакция была вполне ожидаемой — в ответ полетели кукурузные кочерыжки от Рональда и Джиневры. Только звонкий подзатыльник сыну и грозный взгляд мистера Малфоя остановил эскалацию конфликта.
— Веди себя достойно, Драко, — прошипел Люциус Малфой и добавил чуть тише. — Не все любят, когда им указывают на их ущербные стороны.
Гарри еле сдержал улыбку, а со стороны Сириуса послышался тихий смешок. Он наверняка не забыл свою развеселую погоню по Норе за Петтигрю и холодный душ от Молли Уизли.
Неприятные впечатления вскоре сгладились красочным выступлением талисманов команд и сумасшедшей энергетикой матча между Ирландией и Болгарией. Ирландцы играли отлично, а болгары ожесточенно сражались за каждый квоффл, но были настолько увлечены, что допускали грубые нарушения. От поражения почти всухую болгарскую команду спас ловец Виктор Крам, поймавший снитч, несмотря на полученную травму.
Ирландские болельщики еще долго праздновали в лагере заслуженную победу. Сириус разрешил Гарри веселиться допоздна, ну а сонным утром их разбудил Манфред с известием, что на Министерство Магии напали люди в масках Пожирателей Смерти.
Пришлось срочно вернуться домой.
Долорес, к счастью, была в полном порядке. Она рассказала, что ни свет ни заря в холл Министерства ворвались несколько людей в масках и плащах, схватили пришедших пораньше министерских работников и исчезли в неизвестном направлении.
Среди похищенных была секретарь Визенгамота, сотрудница отдела магических игр и спорта, мелкий чиновник из отдела по надзору за магическими существами и уборщик… Министр, естественно, был сильно расстроен и напуган, как впрочем и большинство сотрудников Министерства. Взмыленные авроры опрашивали очевидцев, изучали след преступников в каминной сети, но пока безуспешно.
В связи с этим, поход за школьными принадлежностями и формой в Косой переулок для Гарри был отменен, все должны были заказать с совой и прислать на дом. Мальчик понимал, что это необходимые меры безопасности, но ничего не мог с собой поделать. Он надулся на взрослых и заперся у себя в комнате, чтобы всласть поругаться с Волдемортом на парселтанге, высказав ему все, что думает о его кретинских подручных.
Их содержательную беседу на шипящих нотах прервал внезапно появившийся Кричер. Он крутил ухо, нервно шаркал ногой по полу и заискивающе скалил зубы.
— Обедать не пойду, так им и передай! — буркнул Гарри.
— Кричер предаст, — кивнул эльф. Потом он постоял еще немного и перешел на еле слышный шепот, — а маленький хозяин может помочь бедному старому Кричеру с одной нехорошей вещью? Маленький хозяин может знать нужные слова. Кричер нечаянно подслушал, как Гарри Поттер говорит со своей змеей.
Ну разве можно было этим не заинтересоваться?

К удивлению Гарри, вместо того, чтобы увести его в свой закуток, Кричер позвал Поттера в комнату, которая раньше принадлежала младшему брату крестного — Регулусу. Там он услышал печальную историю гибели юного Блэка и трогательный рассказ о попытках верного эльфа выполнить наказ хозяина. Теперь Гарри даже не сомневался, что это еще один из кусочков души Тома.

— Покажи мне «злую вещь», Кричер, — попросил Гарри. — Мне такие предметы знакомы. Скорее всего, я смогу с ней справиться.

Кричер взял его за руку и аппарировал в свою комнатушку, заваленную хламом. Там он долго рылся в куче вещей и, наконец, вытащил резной серебряный медальон на цепочке.

— Я возьму его? — уточнил мальчик. — Я должен сделать это в своей комнате. Обязательно верну его после. Обычно вещь остается неповрежденной.

Кричер кивнул и протянул медальон.

Вернувшись в свою комнату, Гарри покачал медальоном, словно маятником, перед террариумом.

— Что скажешь, знакомая штучка, Том?

Яростные броски на стекло были красноречивее любого ответа.

Гарри обрадованно хмыкнул, запер дверь, открыл террариум, вытащил беснующегося питомца, положил на пол рядом с медальоном и начал проговаривать уже знакомую формулу.

— Когда я выберусь, я превращу твою жизнь в ад, подлый засранец! — сулил Поттеру Волдеморт. Но помешать он был бессилен.

Все закончилось довольно быстро. Медальон раскрылся, в тушку Лэйса забрался ещё один кусочек души Тома Риддла, а сам бумсланг, как обычно, распластался без сознания. Гарри бережно перенёс его в террариум. Его ужасно занимал вопрос, сколько таких вещиц создал Том. Вряд ли их осталось много, иначе он бы так не переживал.

Кричер получил назад обезвреженный медальон и, любовно баюкая, утащил игрушку в свою сокровищницу. Поздним вечером он рассказал Сириусу и портрету леди Вальбурги о судьбе Регулуса, так как обещание, данное молодому хозяину, было выполнено, и эльфа больше ничего не сдерживало от откровений.

Гарри, присутствовавший незримым свидетелем под мантией-невидимкой, вовсю прочувствовал горе леди Блэк и горячее раскаяние Сириуса, узнавшего о геройском поступке брата. Общее несчастье окончательно примирило мать и сына. Оба признали свои ошибки и узость прежних взглядов. За них можно было почти не беспокоиться. Возможно они смогут присмотреть и за Долорес.

Уезжать было неспокойно, но Гарри знал, что этот год в школе будет особенным. Министерская проверка осуществлялась не просто так. Школу готовили к проведению Турнира Трех Волшебников, возобновленного после огромного перерыва. Все должно было пройти на высшем уровне: иностранные гости, зрелищные испытания, полная безопасность. Вряд ли Крауч и Петтигрю наведаются в Хогвартс на собственный риск.

Правда какая-то его часть хотела, чтобы ублюдки, уничтожившие их с Долорес дом, сунулись в школу. Гарри мечтал оказать им очень теплый прием. Например, заманить на ужин к василиску. Там, где его опыт и возраст не дотягивали, мальчик намеревался действовать хитростью.

В поезде четверокурсники обсуждали бурное лето. Разговоры о Чемпионате Мира и первых достижениях на любовном фронте (отличился Блейз) стихли ровно в тот момент, когда Тео Нотт, слегка нервничая, спросил Гарри о том, правда ли то, что его крестная — Заместитель Министра Магии.

Хотя Корнелиус Фадж под страхом увольнения запретил Барнабасу Каффу упоминать этот факт из дела в «Ежедневном Пророке», удержать слухи не было никакой возможности. Долорес с этим уже смирилась, а теперь и Гарри следовало расставить все точки над «и» в присутствии друзей.

На этот раз дорога до станции «Хогсмид» показалась слизеринцам невероятно короткой. Разумеется, Гарри не собирался выдавать все свои секреты — Том достаточно отчетливо крутил хвостом возле виска, но даже жизнеописания побега от Дурслей и детских лет под крылышком заботливой Долли хватило с лихвой.

Драко немного надулся, но даже он — и в первую очередь он — понимал, что такие тайны даже самым близким друзьям доверяют лишь в самом крайнем случае.

— Твоя крестная — кремень! — с восхищением воскликнул Блейз по окончании рассказа. — За весь прошлый год ни разу себя не выдала. Да и ты тоже, кстати. Если бы не это нападение, никто бы и не догадался.

Гарри только кивнул с горькой усмешкой. Теперь знать будут слишком многие. Особенно тревожил директор Дамблдор. Долорес успела изрядно насолить старику за время инспекции. Школьной администрации и в этом году придется прогибаться перед нововведениями прямиком из Министерства. Уж чем чем, а плохой памятью мадемуазель Амбридж не страдала.

На Альбуса Дамблдора в Большом зале буквально было больно смотреть, так сиял титулованный волшебник всю церемонию распределения. Место профессора ЗОТИ подозрительно пустовало, и слизеринцы строили догадки одна невероятнее другой. Профессора, назначенные в прошлом году по протекции Долорес Амбридж, сохранили свои места. За преподавательским столом сидел также Бартемиус Крауч, глава департамента международного магического сотрудничества.

Гарри долго разглядывал Крауча-старшего, пытаясь понять, как себя чувствует человек, чей сын внезапным образом воскрес из мертвых, перехватив у Блэка эстафетную палочку самого разыскиваемого преступника, сбежавшего из Азкабана. Лицо мистера Крауча ничего не выражало, но он внимательно следил за происходящим, натянуто улыбаясь в нужных местах директорского монолога.

Новость о предстоящем Турнире ожидаемо ввергла учеников в пучину эмоций. Одни мысленно примеряли на себя лавры победителя. Другие были взволнованы перспективой знакомства с магией и — что уж там — студентами из других школ. Третьи радовались возможным послаблениям в учебном процессе. Лишь капитаны факультетских сборных по квиддичу тихо роптали о пропуске целого сезона, да декан Снейп с кислой физиономией смотрел на масштабные всплески жизнерадостности.

Слово взял Бартемиус Крауч, и зал загудел, когда был озвучено ограничение по возрасту для отборочного испытания. Даже за столом Слизерина было слышно, как громко возмущался Рональд Уизли. Его братья тотчас начали перешептываться с заговорщическим видом. Прибытие гостей и подача заявок на участие ожидались в начале октября — времени на поиски обхода ограничения по возрасту было предостаточно.

При демонстрации Кубка Огня что-то пошло не так. Может чары трансфигурации вошли в конфликт с защитными, может еще что, но во время превращения из чаши вылетела зловещего вида шаровая молния и опасно зависла над испуганными первогодками. Пока Дамблдор и Крауч решали, как обезопасить помещение, со стороны черного входа в Большой Зал полетел синий луч и рассеял молнию без следа.

— Своевременное появление, Аластор, — прокомментировал директор и обращаясь ко всем представил новоприбывшего мага. — Имею честь познакомить вас с новым преподавателем Защиты От Темных Искусств, сотрудником отдела магического правопорядка в отставке, Аластором Грюмом.

По залу прокатилась волна перешептываний. Только магглокровки и некоторые полукровные ученики не слышали имели легендарного аврора. А у родителей некоторых студентов имелись к нему довольно серьезные претензии за неразборчивость в методах дознания.

— Веселый будет год, — подытожил Драко, перебросившись красноречивыми взглядами с Крэббом и Гойлом за столом Пуффендуя.

Первые учебные недели прошли под знаком новизны. Оказывается, за лето учебный процесс претерпел некоторые изменения. В каждом кабинете появились плакаты с элементарными правилами техники безопасности.

Больше всех, видимо, пришлось потрудиться в солнечные денечки профессору Снейпу. Он раздал каждому таблицы несовместимости ингредиентов, заставил подписать и выучить основные правила, и в начале каждого занятия выборочно спрашивал несколько пунктов оттуда вразнобой. Работа на зельеварении теперь шла немного медленнее, но зато и непредвиденных ситуаций стало заметно меньше. Ученики тщательно сверялись с инструкциями под сверлящим взглядом угрюмого профессора.

На травологии, трансфигурации и чарах учеников также ознакомили с основными принципами безопасности. Профессора выражали довольно скептическое отношение к этому нововведению, но уже к концу первого месяца учебы почти все отметили повышение общего уровня на практических занятиях. Правда, гриффиндорец Финниган по прежнему умудрялся взрывать половину образцов своей капризной палочкой.

Профессор Бербидж, запинаясь над с свежими конспектами, фактически начала читать курс маггловеденья с нуля. Для старшекурсников — в ускоренном темпе. А школьная библиотека обогатилась несколькими экземплярами современных маггловских энциклопедий по разным темам. На них у мадам Пинс быстро образовалась очередь. Те, кто выбрал этот предмет по причине легкости, теперь стонали от дополнительной нагрузки.

На практическом занятии по УЗМС Хагрид печальным тоном объявил, что до урока допускаются только ученики, написавшие контрольные по теории на «Выше ожидаемого». Остальные будут наблюдать за животными с безопасного расстояния. Поговаривали, что за лето великану пришлось сдать очень серьезный экзамен независимой комиссии, чтобы в будущем году претендовать на место старенького профессора Кеттлберна.

Помимо основных предметов Гарри, как и в прошлом году, посещал занятия по нумерологии, УЗМС и древним рунам. По поводу прорицаний у него были сомнения, но пухленькая ручка Долорес достала и до этого предмета. Конечно, вышибить завывания и причитания из Сивиллы Трелони было не под силу даже железной госпоже замминистра, но теперь взгляд у загадочной профессорши был гораздо более осмысленный, а объяснения теории — вполне вразумительные. Гарри предполагал, что походы в Выручай-комнату за хересом сократились до минимума. Лишь изредка по выходным мадам Сивилла отсутствовала до обеда.

Несмотря на предстоящий Турнир, команда Слизерина по квиддичу не собиралась расслабляться. Новый капитан Грэхем Монтегю выбил у декана одну тренировку в неделю для поддержания формы игроков. Четверокурсники не возражали: такой необременительный график их устраивал, тем более, что в следующем году Тео и Блейз должны были войти в основной состав. Драко и Гарри все так же делили пополам место ловца.

Среди всего этого мирного благополучия особняком выделялись уроки ЗОТИ. Профессор Грюм не был похож на прежних преподавателей прежде всего тем, что отказывался считать своих студентов детьми. Чего стоила только демонстрация непростительных проклятий на первом уроке.

Даже слизеринцам было жаль Лонгботтома, перед лицом которого Грюм пытал паука. Однако вскоре все признали, что «Шизоглаз» — отличный практик, поэтому старались закрывать глаза на некоторые его недостатки. Гарри думал написать про Грюма Долорес, хотя с аврором, хоть и бывшим, в школе было спокойнее. А крестная могла слишком буквально воспринять его сомнения в психической адекватности нового преподавателя.

Именно благодаря постоянным призывам Шизоглаза к бдительности, Гарри возобновил свои ежевечерние посиделки над Картой Мародеров. Пока большого успеха они не принесли, лишь подкинули Гарри новую почву для размышлений. Было любопытно, что делает Барти Крауч вечерами в комнате профессора Грюма. Вспоминает прошлое за бутылочкой огневиски? Или обсуждает подготовку к Турниру Трех волшебников? Гадать было бесполезно. К этим двоим Гарри не рискнул бы подобраться даже под мантией-невидимкой.

Студенты ежедневно прохаживались возле Кубка Огня и считали дни до прибытия гостей из Дурмстранга и Шармбатона. Семикурсники обсуждали возможные испытания, рассчитывая на чемпионство от Хогвартса. Об учебе думали единицы.

До назначенной даты оставались считанные дни.

Как-то на практическом занятии по УЗМС четверокурсники под присмотром Хагрида искали спрятанное лепреконское золото при помощи нюхлеров. Соревнование оказалось невероятно азартным. Болельщики из недопущенных к практике громко кричали, поддерживая своих участников. Хагрид умилялся происходящему, довольный, что затея удалась.

Нюхлер Гарри шел вторым по результату за зверьком Дина Томаса. До конца игры оставалось всего несколько минут.

— Живее, ребятня! — басовито подбадривал Хагрид.

Зверек Гарри сильно потянул поводок, почуяв очередную монету. Гарри понесся за ним. Вдруг сильнейшая боль пронзила все его тело. Он выпустил из рук поводок и со стоном рухнул на землю. Засмеявшиеся было четверокурсники притихли, когда увидели, что Поттер продолжает корчиться на земле и кричать. Хагрид засвистел в свисток, останавливая игру, и бросился к ученику на поле.

Гарри почти ничего не соображал от боли, его словно жгло и ломало изнутри. Перед его глазами вдруг возникла факультетская спальня в подземельях. Он почему-то сидел в террариуме Шнурка и видел через стекло Питера Петтигрю, наставившего на него палочку и твердившего смутно знакомое заклинание. Он бился о стенки террариума и шипел. Перед тем, как потерять сознание, Гарри услышал, как Петтигрю назвал его «Мой Лорд» и исступленно просил прощения за причиненные страдания.

Очнулся он в Больничном крыле. Возле кровати сидел взволнованный Драко.

— Что это было? — хриплым голосом спросил Гарри. Горло саднило от криков.

— Мадам Помфри не смогла определить, — пожал плечами Драко. — Но было похоже, будто тебя пытают Круциатусом.

— Меня будто на куски разорвали и собрали снова, — пожаловался Гарри. Внезапно последние кадры видения вновь всплыли перед его глазами. — Что с Лэйсом? — упавшим голосом спросил он.

— Но как… — удивился Драко. — Твой бумсланг исчез. Парни все спальни обыскали. Дафна посмотрела у девочек. Может он гуляет?

— Боюсь, что нет, — медленно проговорил Гарри. — Он был привязан ко мне. И похоже, что связь была разорвана…

— Кому это понадобилось?! — вскочил Драко.

Гарри нахмурился, не решаясь сказать правду. Если Драко узнает, что больше трех лет провел в одной спальне с Волдемортом, это будет слишком сильным потрясением. А теперь Том свободен. И очень зол на Гарри из-за своих темномагических побрякушек… Осознание всего ужаса ситуации навалилось тяжелой глыбой. Таким беспомощным и напуганным Гарри не чувствовал себя очень давно.

— Прости, Драко, — пробормотал он. — Мне нужно отдохнуть. Поговорим позже, ладно? Не говори пока никому о том, что Лэйса украли. Пусть все думают, что он сбежал.

В Больничном крыле Гарри проторчал до вечера. Не хотел возвращаться в спальню, куда проник похититель. Отсутствие связи с Томом ощущалось почти физически. А опасений для тревоги было предостаточно. После обеда к нему зашла Дафна. Она не задавала лишних вопросов, наоборот, отвлекла разговорами от мрачных мыслей. Дафна предположила, что Шнурок залег где-то в спячку, и Гарри предпочел вслух с ней согласиться. Не расстраивать же симпатичную девушку волдемортами. Это его и только его проблема.

Визит Дафны не прошел незамеченным. Перед сном Драко долго разглагольствовал о достоинствах сестер Гринграсс, а также сообщил, что отец до Рождества сговорит за него младшую, Асторию. Блейз, ехидно улыбаясь, советовал Гарри поторопиться. Ведь скоро замок будет полон загадочных шармбатонцев и дурмстранговцев. Гарри рассеянно кивал.

Вот только все мысли его были совсем о другом… существе.