Реджина нервно барабанила пальцами по рулю, не отрывая взгляда от приближавшегося офицера полиции. Молодой мужчина был по-деловому сосредоточен и держал руку на кобуре пистолета. Такого не очаруешь парой фраз и кокетливой улыбкой, для него важнее выполнить план по задержанию правонарушителей и выслужиться перед начальством. Выходит, придется говорить правду. Или нечто очень близкое к ней.

— Мисс, вы в курсе, что на данном участке обгон запрещен?

— В самом деле, офицер? Боже, простите меня! — Реджина тяжело выдохнула и потерла лоб рукой, словно пыталась остановить внезапную мигрень. — Это всё мой сын… я не могу думать ни о чем другом.

— Я могу увидеть ваши права?

— Простите?

— Права, мисс, пожалуйста, — в его голосе зазвучала властность, а на лице проступило напряжение.

— Простите, конечно, — Реджина сделала вид, что роется в сумочке в поисках удостоверения. — Я никогда не нарушаю правил, офицер, просто мой сын, — она замолчала, резко выдохнула и дрожащим голосом продолжила: — Он сбежал, понимаете. Ему всего десять, а он сел в автобус и отправился искать свою биологическую мать. Боже, зачем я только рассказала ему о ней! — она сокрушённо покачала головой, снова повернув голову в сторону полицейского. — Скажите мне, офицер, это нормально хотеть найти ту, кто оставила вас на пороге приюта, даже не удосужившись завернуть в теплое одеяло?

Он на секунду растерялся. Останавливая правонарушительницу, молодой человек определенно не рассчитывал услышать исповедь. Реджина, уловив перемену в его настроении, решила воспользоваться этим и дожать неуступчивого офицера.

— Я очень люблю своего сына, офицер, и делаю всё, что в моих силах, чтобы он чувствовал себя самым любимым и желанным ребенком на свете. А он сбегает от меня в мой день рождения! Вот такой подарок приготовил мне мой малыш, — она резко отвернулась, пряча заблестевшие от слез глаза и уставилась перед собой на дорогу, надеясь, что лицо сейчас выражает достаточную степень печали.

Офицер какое-то время молчал, явно колеблясь в принятии решения. Пойти на поводу у жалости и отпустить уставшую мать-одиночку или же задержать нарушительницу, заработав пару очков на свой счет.

— Прежде чем я вас отпущу, мисс, я хотел бы удостовериться, что с вашими правами всё в порядке.

Он выбрал компромисс, тем самым не оставив Реджине другого выбора.

— Конечно.

Она улыбнулась и сделала вид, что достает из сумки удостоверение, а сама резко повернула ключ зажигания и вдавила педаль газа в пол. Машина сорвалась с места, оставляя позади растерянного мужчину, который громко передавал по рации приказ задержать водителя синего седана с номерами 7289 ED.


Шон, прищурившись, наблюдал через стекло, как Хэнк вёл допрос. Он держался хорошо и уверенно, используя тактику кнута и пряника, но женщина повторяла только одно требование — удовлетворить её право на один звонок.

При этом она не выглядела испуганной, виноватой или растерянной. С легким пренебрежением во взгляде рассматривала непримечательную обстановку допросной комнаты, казалось, совершенно не переживая по поводу выдвигаемых обвинений. Шон мог бы сказать, что так ведут себя закоренелые преступники, которым всю жизнь удавалось уходить от правосудия. Вот только образ мисс Миллс плохо вязался у него с Крестным Отцом.

Она скорее походила на жену конгрессмена или владелицу успешного бизнеса, чем на мошенницу Куки Лу, за которой они безуспешно гонялись уже полгода, имея на руках лишь невнятное описание ее внешности — эффектная брюнетка, тридцать пять–тридцать семь лет, рост около ста шестидесяти пяти сантиметров, с красной сумкой «Prada». Куки Лу втиралась в доверие к богатым простофилям в барах, всякий раз рассказывая одну и ту же историю о пропавшем ребенке. После того, как растаявшие от слезливой речи или, скорее, от привлекательной внешности незнакомки, мужчины впускали её к себе в дом, она подсыпала им в выпивку снотворное и обчищала их сейфы. По данным полиции, за истекшее время Куки Лу разбогатела на семизначную цифру.

Шон снова посмотрел на портрет-фоторобот в руке, составленный со слов последнего пострадавшего. Несомненно, сходство с задержанной было, вот только глаза нарисованной Куки Лу были не такие выразительные, губы тоньше, а подбородок сильнее заострен. Женщина в допросной была намного привлекательней своего фоторобота, если это вообще была Лу.

— Она отказывается говорить, капитан, — появившийся в комнате Хэнк недовольно выдохнул, становясь рядом с ним. — Отлично держится. Даже ухом не повела, когда я перечислял имена жертв и места ограблений.

— Возможно, это все-таки не она, — задумчиво протянул Шон.

— Бросьте, столько совпадений! Внешность, сумочка, слёзная история про ребенка, поддельные права. Сторибрук. Надо же придумать такое идиотское название города.

— Не знаю, Хэнк... что-то с ней не так. Не тянет она на мошенницу со стажем. В ней слишком много достоинства, чтобы опускаться до секса с первым встречным. Пусть даже ради пары миллионов долларов.

Хэнк скептически фыркнул, бросив на шефа подозрительный взгляд:
— Сэр, неужели вы запали на неё?

Ренард не ответил, продолжая какое-то время изучать женщину через стекло. Наконец, что-то решив для себя, он повернулся к озадаченному подчиненному.

— Я хочу сам поговорить с ней, — забрав из его рук папку с делом, Шон направился к двери.

Реджина старательно сохраняла внешнее спокойствие, понимая, что только так сможет выпутаться из щекотливой ситуации. Отправляясь в эту поездку, она предполагала, что сложности возникнут, но по большей части относила их на счет проблем со службой опеки, которая может отказаться раскрывать конфиденциальную информацию о биологической матери Генри. Прокол с правами никак не входил в число вероятных опасностей, и уж точно Реджина не представляла, что окажется в полицейском участке.

Тихо выдохнув сквозь зубы, она снова принялась размышлять над тем, как выбраться из передряги. Сейчас бы ей очень пригодилась магия. Она бы заставила всех забыть о себе и спокойно вышла через главный вход. Превратила бы детектива в крысу, а постового офицера в жабу, после чего с чувством отмщения покинула Портленд.

Жаль, что этот мир был так безнадежно пуст — магия исчезла из него сотни лет назад.

Услышав шаги, она приняла скучающий вид, приготовившись презрительно молчать в ответ на вопросы докучливого детектива Хэнка, но когда дверь открылась, почувствовала, как на долю секунды сердце глухо толкнувшись о ребра, замерло в груди.

Вошедший мужчина, как и прежде, обладал уникальной способностью заполнять собой всё окружающее пространство. Дело было не столько в его высоком росте и атлетическом телосложении, сколько во внутренней силе, почувствовав которую, она как и тогда ощутила легкую дрожь в теле.

Равный по силе — иной по происхождению. Человек из другого мира — мужчина из ее прошлого.

— Мисс Реджина Миллс, — немного растягивая имя, словно пробуя его на вкус, произнес Ренард. — Я капитан Шон Ренард. Вы уже говорили с моим коллегой, детективом Хэнком, но судя по всему, беседа вышла несколько однобокой, поэтому давайте начистоту, — он уселся за стол и положил перед собой папку. — Либо вы начинаете говорить, либо я отправлю вас в камеру до установления личности, — он посмотрел ей в глаза. — А мне очень не хочется запирать в этом свинарнике такую шикарную женщину.

Шикарная женщина… А ведь когда-то для него она была удивительной и волшебной. Очень много лет назад, в далеком городе старой Европы, где резкие порывы ветра бросали им в лицо пригоршни колючего снега. Тогда он был моложе, а она отчаянней. Он искал мимолетного увлечения, а она хотела хоть на время забыть обо всём.

— Итак, мисс Миллс, что вы мне ответите? — светло-зеленые глаза изучали её с напряженным ожиданием.

— Я имею право на один звонок, — сухо произнесла Реджина, проглатывая тугой комок в горле.

Несмотря на уверенный тон, Шон видел, что она нервничает: старается удерживать взгляд в районе его переносицы, чуть заметно перебирает сцепленными в замок пальцами. Изящные, с идеальным маникюром, они порхали, как крылья бабочки, и он мог бы поклясться, что помнит ощущение, когда они вот также, едва дотрагиваясь, пробегали по его спине, вычерчивая замысловатые узоры.

Шон нахмурился, отгоняя внезапное наваждение, и впился в женщину взглядом. Она уже взяла себя в руки и вернула на лицо легкое пренебрежение, ожидая его ответа.

— Да, имеете, — спокойно подтвердил он ее конституционное право.

— Тогда вы проводите меня к телефону или мне его принесут сюда? — Реджина вопросительно изогнула бровь — вызов с толикой необходимой ситуации осторожности, но никакого страха или волнения.

Она снова владела ситуацией, ставя Шона в тупик. Либо незнакомка на самом деле была профессиональной лгуньей, либо у нее есть другая причина что-то скрывать от капитана полиции. И это точно не поддельное водительское удостоверение.

— Вы можете позвонить из моего кабинета, — уступил Шон.

Пока они шли к нему, офицеры в участке смотрели на пару с любопытством, конечно, отдавая предпочтение женщине, которая, судя по слухам, и была той самой неуловимой мошенницей.

Реджина в ответ на повышенное внимание лишь недовольно морщила нос, шагая рядом с Шоном с высоко поднятой головой, а он вновь испытал дежа вю: заснеженная мостовая, снег в лицо, и она, идущая рядом. Только её маленькая ладошка в тот день лежала в его руке.

— Прошу сюда, — он открыл перед ней дверь, пропуская вперед.

Реджина, не удержавшись, подняла на него взгляд. В груди тотчас заныла тоска, а от морозного ветра заброшенных на чердак памяти воспоминаний захотелось спрятаться под одеяло. Желание прикоснуться к нему, провести кончиками пальцев по идеально выбритому подбородку, дотронуться до теплых губ отозвалось болезненным покалыванием в пальцах.

Её магия также чутко реагировала на близость Шона.

— С вами всё в порядке?

Его официальный тон разбил вдребезги прекрасную иллюзию и, ощутив острый приступ разочарования, Реджина резковато ответила:

— Вполне, — и, пройдя внутрь, уселась в кресло для посетителей.

В эту минуту, замерший у двери Шон готов был поклясться собственной жизнью, что уже слышал этот голос, с нотками раздражения и неприязни, относившейся скорее к ситуации, нежели к собеседнику. По всему выходило, что либо память сегодня играла с ним в очень странную игру, либо он знал когда-то Реджину Миллс.

— У вас десять минут. После я должен буду прервать ваш разговор, — Шон кивнул на телефон.

— Я думала, что заключенным дают не более пяти.

— Вы пока только задержаны. Считайте это проявлением моей лояльности к красивой женщине, — с вежливой улыбкой ответил он, выходя за дверь.

Оказавшись в коридоре, капитан подал знак Ву начать запись телефонного разговора из своего кабинета.


Реджина облегченно выдохнула только тогда, когда Шон оставил ее одну. Не теряя драгоценных минут, быстро набрала нужный номер и принялась считать гудки. После пятого в трубке раздался недовольный голос Голда:

— Лавка Голда, я вас слушаю.

— Мне нужна твоя помощь.

— Реджина? — удивился он. — Ты уже добралась до Бостона?

— Нет, я в Портленде, в полицейском участке. И не знаю как, но ты должен придумать способ вытащить меня отсюда.

— Ты не разыгрываешь меня?

— По моему голосу слышно, что я шучу! — громко зашипела она, с опаской посматривая на закрытую дверь. — Они остановили меня за обгон, я попыталась сбежать, но меня поймали и забрали документы. И им очень интересно узнать, где в штате Мен находится город Сторибрук.

— Тебе стоило продумать такие мелочи до того, как отправиться в это путешествие.

— Голд, сейчас не время для твоих нотаций. Или мне напомнить, с чьей подачи я поехала в Бостон?

— Ты сама решила разузнать всё о мисс Свон. Я здесь ни при чем.

— Тогда сделка расторгнута?

На том конце трубки повисло молчание, и Реджина могла с уверенностью сказать, что сейчас Голд постукивает костлявыми пальцами по прилавку, раздумывая над тем, как разыграть партию и при этом остаться с максимальным выигрышем.

— Хорошо. Будь готова в любую секунду.

Раздались короткие гудки, а через минуту за ее спиной тихо отворилась дверь.

— Разговор удался? Как скоро нам ожидать прибытия своры адвокатов? — Шон опустился в кресло с другой стороны стола.

— Я сама могу отстоять свои права, в случае необходимости, — Реджина откинулась на спинку, закинув ногу на ногу, и пристально посмотрела на него. — Но вы же знаете, что я не ваша Куки… как ее там?

— Лу.

— Не важно. Потому что, Шон, я — Реджина Миллс, а ошибка в моих правах — это всего лишь возникшая при оформлении путаница с документами. Я не преступница, я просто мать, которая очень хочет вернуть сына.

— Не знал, что мы уже перешли на неофициальный тон беседы.

Реджина мысленно ругнулась и растянула губы в холодной улыбке:

— Почему бы нет, капитан? Или вы против?

— Отнюдь, — он подался вперед, положил руки на стол и пристально посмотрел на нее. — Но если скажешь, откуда я тебя знаю.

В карих глазах мелькнула растерянность и будто бы обида, а Шон почувствовал, как каждый нерв в его теле напрягается в ожидании ответа.

— Вы меня с кем-то перепутали, капитан, потому что я впервые вас вижу.

Она положила ладони на подлокотники кресла, и длинные пальцы снова запорхали: вверх-вниз, вверх-вниз.

Целая череда ярких образов, сдерживаемая до этого момента плотной стеной, прорвалась в сознание Шона. Он вспомнил, как целовал эти пальцы, как находил особо чувствительное место на внутренней стороне запястья, посылая по ее телу волну сладостной дрожи. Вспомнил, как запускал свою ладонь в мягкие темные волосы, перебирая пряди и слегка пьянея от аромата яблок. Ее запах… Как он мог не узнать его, когда вошел в допросную? Сладкий и насыщенный, словно созревший плод. Ни одни духи в мире не были способны передать хоть толику этого аромата. Как он мог не узнать дерзкий взгляд карих глаз, в глубине которых застыла печаль? Ведь именно благодаря им, в тот памятный вечер много лет назад, он опустился на стул напротив. Тогда на улице бушевала метель, а они сидели в тепле и уюте ресторана, делая первые шаги по хрупкому льду своего романа: такого же быстротечного, как рождественские праздники, и такого же яркого, как огни, которыми сияла Вена в это время года.

Да, он знал Реджину Миллс — женщину из своего прошлого, исчезнувшую так быстро, что он не успел остановить её. В течение нескольких недель, используя все свои связи, Шон искал её следы, всякий раз натыкаясь на пустоту. Ничего. Ни единого упоминания. Словно Реджины вообще никогда не существовало, словно это был сон. Чувствуя, что начинает сходить с ума от безысходности, он обратился к старой цыганке, попросив стереть воспоминания об удивительной женщине с мягким взглядом карих глаз. После проведенного ритуала Шон забыл её лицо и имя, и только пальцы, тонкие и изящные, порхающие по его коже, как крылья мотылька, иногда снились ему, мучая реальностью пережитых ощущений.

— Почему ты не попрощалась?

Это были первые слова, произнесенные в его кабинете после долгих минут тишины. Сказанные приглушенным и уставшим голосом, они резанули слух Реджины. Она отвернулась, не в силах выдержать пронзительный взгляд, и сильнее вцепилась рукой в подлокотник кресла. Горло сдавили тиски, мешая произнести хоть какой-то звук.

— Я думала, это то, что мы оба хотели… — с трудом выдавила она.

— Ты ошиблась, — жестко и отрывисто, как удар хлыста. Но Реджина знала, что заслужила это, как и обиду, и злость, что отражались сейчас на красивом лице.

— Почему я не смог тебя найти?

Хороший вопрос, на который она не могла дать честный ответ.

— Потому что я этого не хотела.

Тяжело выдохнув, Шон откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Внезапно ему стало на всё плевать: на дело Куки Лу, на проблемы с водительским удостоверением, на подслушанный телефонный разговор Реджины из его кабинета. Хотелось, чтобы этот день просто закончился, а женщина в кресле напротив снова исчезла, не успев разбередить старую рану.

— Шон…

Он сильнее зажмурил глаза.

— Шон.

Резко сел, обжигая её взглядом. Она вздрогнула, но всё же произнесла:

— Прости. Но… так было лучше… Так будет лучше.

— Я понял.

— Нет, не понял. Наши жизни они… Они могут идти параллельно, но им нельзя сталкиваться, понимаешь?

— Иначе мир взорвется? — с издевкой спросил он.

— Да.

Он поднялся с кресла, обогнул стол и остановился напротив нее. Несколько секунд изучал любимое лицо, то ли надеясь запомнить его, то ли мечтая навсегда забыть, а после медленно отошел к окну, глядя на загоравшийся желтыми фонарями Портленд.

— Ты свободна, — голос не подвел, прозвучав ровно.

За его спиной послышался шорох — она встала. Шон напрягся, готовясь услышать слова прощания или скрип двери, но вместо этого почувствовал, как на его плечо легла теплая ладонь.

Реджина настойчиво развернула его к себе, с грустью заглядывая в окаменевшее лицо. Провела кончиком пальцев по щеке, причиняя этим сладкую боль. Шон призвал на помощь всё своё самообладание, которое разбилось вдребезги, когда её губы прикоснулись к его губам.

Чуть позже, стоя на том же месте и наблюдая, как она садится в синий седан и отъезжает от участка, Шон размышлял, а не сошел ли с ума. Ву отследил звонок, который привел его к вышке посреди леса — никакого города или даже небольшого поселения рядом не было: только непролазная лесная чаща. Отпечатки пальцев, взятые у Реджины, вновь дали нулевой результатам по всем базам, а города Сторибрук не существовало в штате Мен даже сотни лет назад. Не было ни одного документального подтверждения, что Реджина Миллс существует… и все-таки она была. В этом кабинете, в его объятиях, в заснеженной Вене. Он еще ощущал дразнящую нежность поцелуя и помнил теплые ладони на своем лице. Но самое главное, он держал в пальцах её прощальный подарок – вырванный из блокнота лист с номером телефона.