Вот так нескладно в полголоса
ни о чем не прошу тебя.
Только если возможно, немножечко
посиди тихо возле меня.
Без приставки к себе "осторожно"
и со словом к тебе "нельзя"
я скитаюсь озябшим волчонком
в малахитовой зелени дня.
(«Сурганова и Оркестр», «Вот так нескладно»)

Мистик Фоллс, три года назад

Ее приступ ярости утих еще в машине, оставив след в виде искусанных до крови губ, и когда они добрались до особняка, она почти покорно вошла внутрь. Тяжело передвигая ноги, словно на них висели стопудовые гири, прошла в гостиную, рухнула на диван и безучастно уставилась на пламя в камине. Он плеснул в бокал виски – ей больше, чтобы унять нервную дрожь в руках, себе на пару глотков, чтобы составить компанию и не дать ей повода отказаться.
- Ненавижу себя, - прошептала сдавленно, крепко сжимая широкие бока стакана. Взгляд блуждал по темному ворсу ковра, поднимать голову и смотреть на него она отказывалась. Возможно, все еще сердилась, что увез против воли, не дав совершить глупость и разрушить многолетнюю дружбу, а может эта была злость на всех вокруг, за то, что вновь ее жизнь летела под откос.
- Ты ничего не могла сделать, - он предпринял еще одну попытку ее утешить.
- К черту! Ненавижу себя за то, что думаю…- она запнулась, яростно сжав свободную ладонь в кулак. - Думаю, лучше бы он умер. Я ничтожество, да? – губы исказила болезненная ухмылка, так не шедшая ее лицу.
- Нет, - он присел на корточки, чтобы их лица были на одном уровне, и осторожно сжал холодные пальцы. – Просто в тебе осталось гораздо больше от человека.
Ирландия, три года спустя
Волны, подгоняемые порывами сильного ветра, разбивались о большие серые валуны. Вода казалась практически черной из-за начинавшегося шторма, а рокот моря напоминал глухой звериный рык. Соленые брызги моментально оседали на его лице, волосах и одежде, но он не предпринял ни единой попытки отойти подальше от воды. Такая непогода была ему в радость, и в отличие от большинства местных жителей он чувствовал себя почти счастливым в сезон штормов.
Новый порыв ветра распахнул не застегнутую на молнию куртку, выдувая остатки тепла и легко проникая под тонкую ткань джемпера. Другой человек на его месте почувствовал бы дискомфорт и поспешил убраться прочь. Но в том-то и дело, что он не был человеком, и как бы странно это не звучало, именно для того, чтобы сохранить его в себе, приходил на этот берег. Губы тронула едва заметная улыбка, он сделал глубокий вдох влажного, наполненного дикой, первозданной силой воздуха и снова устремил взгляд вдаль на белые шапки пены, вздымающиеся на гребнях волн.
Мистик Фоллс, настоящее время
- Мне жаль, что ты это видел.
Искренность – вот это ему всегда в ней нравилось. Не деланное искусственное сочувствие, не наигранная радость, не эгоистичное раскаяние, преследовавшее одну лишь цель – добиться расположения к себе, а открытое непритворное проявление чувств. Это так редко встречалось среди его окружения и от того еще сильнее ценилось им.
- Мне тоже жаль.
Он повернул голову, взглянув на нее через плечо, и улыбнулся уголками губ. Это был знак, чтобы она не тревожилась. В конце концов, ничего из ряда вон выходящего не случилось. Можно даже сказать, что это было ожидаемо…Но он знал, она волнуется, хоть и не говорит прямо, только сильнее кусает губы и почти не улыбается. Жаль, у нее очень красивая улыбка.
- Надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не значит, - предприняла она новую попытку защитить подругу.
- Она ничего мне не должна, - безразличие в его голосе было настолько фальшивым, что за спиной тут же раздалось скептическое фырканье, а через миг на плечо легла девичья ладонь.
- Ей просто нужно время.
- Конечно.
- Нет, правда. За последние недели столько всего произошло.
- Я понимаю.
- Ты злишься и ревнуешь.
- У меня хватает для этого поводов.
- Она не выберет его!
- Она никогда не сделает выбор.
Он все-таки обернулся, горькая усмешка скользнула по губам, и как он не пытался, не мог стереть ее с лица. Она тяжело выдохнула, опустила взгляд, покачнувшись на носках туфель, и глядя в пол, прошептала:
- Ты должен верить.
- Это то, что делаешь ты всё это время?
- Да.

Ирландия, настоящее время.

Ботинки слега скользили по гладкой поверхности гальки, затрудняя движение, но он никуда не торопился, наоборот, эта прогулка была самым интересным и значительным событием его теперешней жизни. Поселившись на окраине небольшого ирландского городка, ютившегося на скалистом берегу моря, среди темно-зеленых лесов и горных вершин, он нашел то, что так давно искал – тишину внутри себя. Чтобы снова не сорваться, чтобы, наконец, принять самую свою суть, чтобы перестать тащить на плечах груз вины за все ужасные ошибки, которые успел совершить.
У этого места было одно неизменное преимущество - никто бы не стал искать его здесь, если бы вообще когда-то захотел это сделать. Что же до местного населения, то чужаков здесь не любили, поэтому от него старались держаться подальше. И его такое положение дел вполне устраивало.


- Ты думаешь, у нее получится? – он по привычке наполнил два бокала, отдавая дань их пятничному ритуалу, и опустился в кресло, чтобы видеть ее лицо. Осунувшееся от постоянных переживаний и, он был уверен, не раз пролитых ночами слез, в свете пламени камина оно казалось не таким бледным. Странно, но последнее время ему вдруг стало важным продолжать видеть в ней ту жизнерадостную, энергичную, слегка взбалмошную девчонку, которой она была когда-то. Глупое желание его человеческой натуры – искать константу в чересчур стремительно меняющейся жизни.
- Я не знаю, - спустя какое-то время ответила она, покачивая виски в бокале и наблюдая за тем, как золотистая жидкость омывает его стенки. – Она говорит, что уверена, а я…
- Веришь?
- Нет. Надеюсь. Глупо, да?
- Любовь способна на многое.
- Заезженно, не находишь?
Он усмехнулся, покачав головой, и пригубил виски. Вновь взглянул на нее, проследив за легким движением пальцев, заправляющих локон за ухо. Невинный жест отозвался теплом в груди, и он снова задумался о той грани, по которой они оба скользили, продолжая эти встречи.
- Может и заезженно. Но ведь хочется в это верить?
Она в ответ тихо рассмеялась, не понимая, что снова заставила его ощутить прилив нежности. С некоторых пор ему очень нравилось слышать ее смех.
Ирландия, три года спустя.
Он никогда не думал, что сможет полюбить снова. Кэтрин неплохо потрудилась над тем, чтобы исказить, перевернуть его представление об этом чувстве с ног на голову. К тому же, вампиры не могут любить. Они обладают, используют, причиняют боль, играют со своими жертвами. Ими руководят инстинкты зверя, а чувствование – удел тех, на кого он охотится.
В итоге Лекси пришлось потратить немало сил, чтобы объяснить ему, в общем-то, простую истину - испытывать чувства для вампира нормально, более того - необходимо, чтобы сдерживать демона внутри себя.
Новая волна обрушилась на камень чуть поодаль от него, обдав брызгами. Он машинально провел рукой по голове, взъерошивая и без того растрепанные от ветра каштановые волосы. Чувство тревоги, поселившееся с утра в душе, постепенно усиливалось, и он никак не мог понять его причину.
Мистик Фоллс, настоящее время.
- Почему ты не плачешь?
На этот раз он не стал разливать виски и присел рядом на диван, внимательно изучая ее профиль. Она в свою очередь никак не отреагировала на его приближение, продолжая смотреть прямо перед собой и перебирать сцепленными в замок пальцами.
- Думаешь, так легче? Молчать?
Она едва заметно вздрогнула и скользнула по нему усталым взглядом.
- Я не хочу плакать, - снова отвернулась и сильнее стиснула пальцы, оставляя на коже розовые крошечные отметины от ногтей. – Я похоронила его четыре месяца назад.
- Не правда. Ты сама говорила, что все это время надеялась.
- От этого треклятого чувства очень трудно избавиться! - бросила резко, даже грубо.
- Отрицание не поможет. Ведь ты его любила. Даже таким.
- Это была лишь оболочка, в которой застряла тварь, пытавшаяся убить всех нас! – выкрикнула зло, не осознавая, что ему стало легче от этой вспышки ярости.
- Думаю, часть тебя всегда верила, что он где-то там, внутри.
Поджала губы, вновь прикусив их – слезы сдавливали горло, но она по какой-то причине не хотела показывать их ему.
- В этом нет ничего постыдно – скорбеть о нем. О них обоих.
На этот раз она вскинула голову, обжигая гневным взглядом: - Никогда. Слышишь, никогда я не буду жалеть о том, что эта сволочь сдохла.
- Тогда тебе стоит попрощаться с тем, в чьём теле он был все это время, - ответил спокойно, поднимаясь с места, чтобы все-таки наполнить бокалы выпивкой.
Чуть позже он глотал виски, следя из-под полуопущенных ресниц за ее внутренней борьбой - сжатые в тонкую полоску губы, шумное дыхание, словно пробежала стометровку, уставленный в одну точку взгляд. Зачем она так мучает себя? Что боится признать? Или просто хочет быть сильной, хотя бы раз, для самой себя? Наконец, она одним махом опрокинула содержимое своего бокала, резко выдохнула, закусила задрожавшие губы, и яростно стерла с лица первые слезы. Рваный вздох, движение руки по волосам, но эмоции уже взяли верх, и все что ей оставалось, царапать ногтями кожу ладошки, чтобы тихий плач не перешел в истерику.
- Ты молодчина, - он сам не понял, как оказался рядом, приобнимая ее за плечи. – Ты все делаешь правильно. Ты не должна отрекаться от своих чувств. В этом твоя сила.
Она жалобно всхлипнула в ответ, шмыгнув носом, и вдруг прильнула к плечу, уткнувшись в шею.
- Мне повезло, что у меня есть ты, - ее теплое дыхание обожгло кожу. Он тяжело сглотнул, зная, что невинная фраза не имеет под собой иного подтекста, и внезапно сожалея об этом.

Ирландия, настоящее время.

Гладкий, отточенный прибоем камень удобно лег в ладонь. Он перекатил его между пальцами, наслаждаясь скольжением и прохладой и, размахнувшись, бросил в море. Рокот волн перекрыл одинокое «хлюп», с которым камень вошел в толщу воды, и ему впервые стало жаль, что разыгравшаяся непогода не дала отчетливо услышать этот звук. Так часто бывало - внезапно ворвавшиеся в жизнь события не позволяли до конца насладиться, понять, прочувствовать то хорошее, что было до них. Наверное, в этом и состоит самая большая шутка жизни, а может он просто вновь занудствует.
Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, он стал тихо напевать песню, которую давно должно было стереть время. Эту балладу им с Деймоном перед сном пела мать. В ней рассказывалось о двух братьях волей судьбы полюбивших и добивавшихся внимания одной девушки – прекрасной креолки, дочери знатного богача. Братья были готовы пойти на все, ради ее любви, даже отречься друг от друга. Девушка же только разжигала их вражду, давая обещания то одному, то другому. В конце концов, измучившись от ожидания и постоянной борьбы за ее сердце, и почти возненавидев друг друга, братья условились между собой, что дают ей срок, равный одному походу в море. Если же по возвращению девушка так и не сделает свой выбор, то они оба оставят ее и никогда более не зайдут в этот порт. Если же выбор будет сделан, то эта участь постигнет только одного из них. На этом и условились. Братья вышли в море, теша в своих душах надежду и мечту обрести счастья с прекрасной креолкой, но море ревниво и не терпит измены. Разыгрался шторм, и впервые за годы их совместного мореплавания братья действовали порознь. Крича и споря, они никак не могли прийти к согласию и удержать корабль на плаву, и море забрало их обоих. Прекрасная креолка вскоре нашла себе новых поклонников, и так и не узнала, что случилось с братьями. Не могла она знать и о том, что оба брата, уходя под толщу воды и прощаясь с жизнью, думали только об одном – какими же они были глупцами, что потеряли друг друга.
Он тяжело вздохнул, засунув руки глубже в карманы куртки. Досадно, что осознание пришло так не скоро – все это время он боялся потерять не Елену, он чертовски не хотел снова потерять брата.

Мистик Фоллс, три года назад.

- Ты никогда не думал, что она может ревновать?
Он удивленно вздернул брови, и даже рука с бокалом застыла, не донеся его до губ.
- И не надо делать вид, что ты об этом не думал, - она отчего-то рассердилась и, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку кресла. – Она женщина и вампир!
- Хм…ну если подумать логически, то мы вроде как оба свободны.
- О, вот только не надо этого! Она не делает выбор, она целуется с моим братом и значит, я тоже могу делать, что угодно! Ты же не он!
- Это ты верно подметила, - он сам не знал почему вдруг развеселился. Может от того, что в ее голосе слышались пусть не явные, но нотки ревности. Той самой, которую по ее словам должна была испытывать Елена.
- Перестань! Я же серьезно!
- А я разве нет? – он улыбнулся, поддавшись вперед и уперев локти в колени. – Ко всему прочему, разве у нее есть повод? Мы друзья, она знает, а эти встречи носят исключительно, хм…платонический характер, так что тебе не о чем беспокоится.
- Я и не беспокоюсь, - буркнула, ставя бокал с недопитым виски на столик. – Просто не хочу подливать масла в огонь и расшатывать и так карточный домик.
- Как ты точно подметила, наши с ней отношения еще до этих встреч стали похожи на бессмысленную попытку сохранить то, что давно потеряно. Поэтому хуже уже не будет.
- Но вы же любите друг друга!
- Да. Но как выяснилось этого мало. И с каждым разом я убеждаюсь, что не просто мало, а катастрофически недостаточно для того, чтобы быть вместе.
- Тебе просто стоит проявлять больше инициативы! Что ты делал все это время? Ждал! – она поднялась с места и принялась мерить шагами комнату. – А он действовал, хитро, иногда дерзко, местами напролом, но это понимаешь…
- Цепляет? Фиксирует внимание? Не позволяет забыть? – он не понимал почему, но вдруг тоже разозлился. Может она сейчас произносила вслух то, что он неделями прокручивал у себя в голове, а может ему просто не хотелось портить единственный нормальный вечер за неделю неприятным разговором. Сделав глубокий вдох, он уже более спокойно произнес: - Я не хочу на нее давить, не хочу лишать права самой выбирать.
- А что будет, если этого никогда не случится? – она говорила серьезно, даже слишком, словно ответ был важен лично ей. Он опустил глаза, почувствовав непонятную неловкость от ее пристального взгляда, и уставился на пляску огня в камине.
- Тогда я помогу ей.

Ирландия, настоящее время.

Шторм набирал обороты. Волны ожесточенней и яростней обрушивались на берег, небо сравнялось по цвету с темной морской пучиной и яркие всполохи молний то и дело разрезали его. В городке сейчас спешно закрывались все учреждения, жители укрывались в домах, запирая двери и ставни, а кто-то начинал молиться богам, прося, чтобы порывом ветра не сорвало крышу, не повалило дерево во дворе, и близкие, что еще задержались в пути, смогли живыми и невредимыми добраться домой. И только он продолжал стоять на берегу, лишь на несколько метров отойдя от разгневанного моря, не испытывая страха, просто потому, что не мог умереть.
Послышался громкий хруст, он вскинул голову вверх и вправо, чтобы заметить, как ствол накренившегося над обрывом дерева, некогда сильного и могучего, и пережившего ни одну бурю падает в темную пучину, оставляя на утесе безобразно торчащие корни.
Рано или поздно всему приходит конец, и иногда бороться просто не имеет смысла.

Мистик Фоллс, три года назад.

- Гималаи?
Он удивленно вздернул брови, не сдержав улыбки, она в ответ обиженно засопела.
- Стефан, ты в курсе, что весь смысл этой игры в веселье, а не в том, чтобы мучить партнера?
- Я тебя не мучаю, и, кстати, ты придумала правила, так что не пытайся переложить ответственность на меня.
- Но это же просто немыслимо. Я перебрала все возможные варианты мест, где большинство мечтают побывать за свою жизнь, но ты ни с одним из них не согласился.
- Эээ, технически ты назвала лишь треть государств земного шара, а если взять в расчет города…
Она предупреждающе сверкнула глазами, он в ответ рассмеялся: - Всё-всё, умолкаю. Хочешь, поменяемся ролями? Я угадаю с первого раза твое самое-самое заветное место.
Она фыркнула, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, и выжидательно уставилась на него.
- Рио.
- Что? Как? Этого не может быть! – качнувшись вперед, оперлась руками о стол, пошатнув его и расплескав кофе. Сегодня они решили изменить традиции и переместиться в просторную столовую, а вместо терпкого виски пить горячий горький кофе. Вероятно, всему виной был первый выпавший снег, кружившийся сейчас за окном.
- Тебе сказала Елена! Ты просто не мог сам догадаться!
- Ты любишь веселиться и танцевать, обожаешь устраивать шумные вечеринки, ты улыбчивая и жизнерадостная, солнечная и яркая, рядом с тобой становится теплее и уютнее, и…- он вдруг запнулся, осознавая, что сболтнул лишнего – ее взгляд стал испытывающим, а щеки окрасил легкий румянец. – В общем, Рио и карнавал – это для тебя, - неловко закончил он.
Она опустила голову, с минуту внимательно изучая свои ногти. Он же смущенно молчал, пытаясь найти ответ на вопрос – что же с ним, черт возьми, последнее время происходит?
- Может, Ирландия? – с легким прищуром взглянула на него. - Задумчивая, иногда угрюмая, погруженная в себя, полная тайн и секретов, в непогоду яростная и страстная, в тишь – нежная и умиротворенная. И такая же…настоящая.
Она ждала его реакции, он отчаянно боялся выдать свои истинные чувства. Нельзя переходить черту, нельзя предавать то, что есть между ними. Поэтому сделал большой глоток кофе и вежливо поинтересовался:
- Ты уже решила с кем пойдешь на Рождественский бал?
Она натянуто улыбнулась, пряча за последовавшим легким щебетаньем свое разочарование. Но ему так не хотелось терять единственного друга.

Ирландия, настоящее время.

Заблудший, так его называли местные жители. Однажды услышав это прозвище от старого моряка, владельца единственного в городке бара, он спросил, что тот имеет в виду. Старик посмотрел на него долгим взглядом, крякнул, смахнув со столешницы крошки, и гнусаво произнес:
- У нас говорят: в лесах легко потеряться, сбиться с пути, но если твои глаза будут открыты, то ты найдешь тропу, что выведет тебя к дому. Ты же идешь с закрытыми глазами, в темноте, и не понимаешь, что всего-то надо поднять голову вверх и увидеть усыпанное звездами небо. Ты не хочешь найти свой дом. Поэтому ты – Заблудший.
Тогда он, мягко говоря, опешил от этого объяснения и не нашелся, что ответить. Только заказал виски, осушив почти полную бутылку, что случалось с ним крайне редко. Прозвище же быстро приклеилось к нему, и иногда он думал, что вряд ли кто-то в этих краях еще помнит его настоящее имя – Стефан Сальваторе.


- Неплохо смотришься, - она шутливо пихнула его локтем, как и он останавливаясь возле стола с напитками. Он широко улыбнулся в ответ, чуть склонив голову в поклоне, и очень надеялся, что не задержал на ней взгляд дольше, чем положено. С каждым разом это становилось всё труднее, нежность заполняло его сердце, когда он смотрел в ее смеющиеся глаза, видел приветливую улыбку и слушал легкий, щебетавший о достоинствах и недостатках вечеринки голосок.
- Тебе очень идет это платье.
Оптимальный вариант, на котором он решил остановиться - не слишком интимный, но при этом достойный дружеский комплимент. По крайней мере, так ему казалось, пока сухие, как старая корка хлеба слова не прозвучали вслух. Она усмехнулась в ответ, слишком понимающе, заставив его ощутить неловкость и стыд, и тут же кивнула головой на входившую в зал Елену:
- Она пришла одна, по-моему, это хороший знак.
- Или ей просто хочется посмотреть на нашу реакцию, - хмыкнул, чувствуя безмерную усталость при взгляде на любимую девушку.
- И тебе необходимо показать себя во всей красе, - она решительно обернулась, и прежде чем он успел среагировать, оказалась непозволительно близко: поправила белоснежный ворот его рубашки, смахнула невидимые пылинки с пиджака и ободряюще улыбнувшись, подняла на него взгляд.
- Спасибо, - ему все-таки удалось сохранить бесстрастное выражение лица. Она в ответ сжала его ладонь и поспешно ретировалась – смущенная и растерянная.


Стихия бушевала во всю мощь, напоминая ему, что он лишь щепка, в водовороте вечной жизни Вселенной. Дождь, усиленный порывами ветра, хлестал в лицо, одежда с каждой минутой промокала все сильнее, а ботинки скользили по скалистому склону, грозя стремительным падением вниз, если он хоть на секунду отвлечется. Сегодня он задержался дольше обычного, и если уж быть до конца честным, то и вовсе не хотел уходить. Смутное предчувствие, дававшее о себе знать с утра в виде легкого волнения, сейчас переросло в сильное беспокойство, словно вот-вот должно было произойти что-то важное и непредсказуемое, что-то, чему он долго не сможет найти объяснение.
Привыкнув за три года к одиночеству и наконец приняв неизбежное, он нашел ту точку равновесия в себе, которая позволила ему стать самим собой - вампиром, пьющим человеческую, пусть и донорскую, кровь. Теперь он не входил в состояние ломки, видя кровоточащие раны людей, был выносливее, нежели когда питался животными, но самое главное, он смерился со своим прошлым. Нехитрый вывод – чувство вины не вернет к жизни убитых им людей, но может привести к новому срыву и как результат, к новым смертям. Долгий путь к простой истине, но он того стоил.
Нога резко сорвалась вниз, он больно стукнулся коленом, но успел схватиться за выпирающий корень дерева и не сорвался вниз. Резко выдохнул, подтянулся на руках и, наконец, взобрался на вершину. Теперь оставалось пройти около двух километров по густорастущему лесу, и он выйдет к дороге, ведущей в город, на окраине которого приютился купленный им двухэтажный коттедж.

Мистик Фоллс, три года назад.

- Более дурацкого поступка я еще не видела!
- Она сначала должна поговорить с Деймоном.
- Но почему? Он этого больше заслуживает? Или быть может это такой хитрый ход - прикинуться понимающим и милым, и растопить ее сердце?
- Это просто мое решение.
- Ты идиот!
- Почему тебя это так волнует?
- Потому что ты сам подталкиваешь ее к нему в объятия!
- Нет, почему тебя так волнует, будем ли мы вместе или нет?
- Потому что я твой друг и…ее, и вообще, я тут помочь тебе пытаюсь, мог бы хоть…
- Что? Поблагодарить?
- Да хотя бы признаться, что тебе тоже важно!
- А если уже нет?
- Рррр, - она в сердцах топнула ногой, и резко обернулась к нему, от неожиданности оказавшись ближе, чем того хотела. Он снова ощутил нежный цветочный аромат ее духов, и, поддавшись импульсу, задержал взгляд на губах. Нервно облизнув их, она быстро сделала шаг назад, оказавшись на соответствующем ситуации и характеру их взаимоотношений расстоянии.
- Ты хочешь сказать, что тебе уже все равно, что она решит?
- Нет, - он засунул руки в карманы джинс, как делал всегда, когда чувствовал себя неуютно. – Для меня важно, какое она примет решение. Но…она никогда не сделает выбор, если один из нас не подтолкнет ее к нему.
- И ты решил, что самоустранение позволит ей сделать шаг в твою сторону? – она была одновременно возмущена и озадаченна.
- Ей стоит понять, насколько далеко она хочет зайти в отношениях с Деймоном.
- Бред.
- Всего лишь трезвая оценка ситуации.
- Это трусость и…Ты не пытаешься бороться! – она вновь начала злиться, принявшись расхаживать по брусчатке взад-вперед.
- А ты никогда не задумывалась о том, сколько нужно сил, чтобы не продолжать борьбу, а принять неизбежное? – он знал, что сделает ей больно, заставив вспомнить личную трагедию, но разговор уже давно перешел за рамки обычной дружеской беседы. Казалось, что в каждой фразе, вроде бы имеющей отношение к нему и Елене, звучал совсем иной подтекст, и именно это вынудило его сейчас забыть о такте и ее чувствах.
- Не думаю, что смирение требует бОльших усилий, чем борьба! Наоборот, идти вперед несмотря ни на что, падать и подниматься, продолжать верить в лучшее – это гораздо сложнее, чем мирно сложив лапки, занудствовать и писать мемуары!
- Возможно. Но когда твоя борьба, не более чем бег в колесе по кругу, то это всего лишь забавный аттракцион, а ты клоун, которому не хватает ума понять – ты бессилен что-либо изменить.
- Но она же любит тебя!
- Она любит нас обоих, и я люблю их обоих. А еще не хочу снова потерять брата.
- Но так не должно быть, - она вдруг шмыгнула носом, закусив губу, и подняла глаза к сияющему звездами небу, - кто-то же из нас должен быть счастливым.
Он тихо выдохнул, потер переносицу и почти уверенно произнес:
- Думаю, они будут.
В ответ она поправила сползший с плеч палантин и подняла на него виноватый взгляд: - Прости за этот, кхм, разговор. Бурно отреагировала.
Он улыбнулся, затем взглянул на освещенный огнями особняк, из окон которого доносились зажигательные биты музыки, и протянул ей ладонь.
- Как насчет того, чтобы повеселиться?
Она думала всего лишь несколько секунд, прежде чем тепло улыбнуться и вложить свою ладонь.


Промокший до нитки он вышел к тому месту, где оставил свой автомобиль. Хмуро оглядев размытую лесную дорогу, взвесил шансы на удачный выезд на шоссе, и так и не прейдя к однозначному выводу, забрался в салон. Двигатель громко зарычал, колеса провернулись в грязи и он переключил передачу, ища то самое место на дороге, где шины найдут сцепление с землей. Рывок, надрывное «фуррр» и машину резко дернуло вправо, но он успел удержать руль, а похожий на огромного жука черный внедорожник выехал на асфальтированную дорогу.
Дождь продолжал хлестать, размывая вид за окном, и только усиленное вампирское зрение позволяло ему разглядеть хоть что-то через толщу воды. На самом деле до города ехать было не более двадцати минут, но из-за непогоды он сбавил скорость, боясь того, что на дороге может попасться незадачливый приезжий или кто-то из местных, не успевших укрыться вовремя от стихии, а избежать столкновения на высокой скорости будет трудно.
Низкий седан появился, словно из ниоткуда. Марка авто говорила о том, что водитель не был местным, возможно турист или давно не навещавший родственников бывший житель городка. Но факт оставался фактом, стоило помочь бедняге, его автомобиль унесло на обочину, и тот плотно застрял в грязи.
Припарковавшись за седаном и не выключая двигателя, он покинул уютный салон. Дождь хлестал по лицу, и без того промокший джемпер лип к телу, а грудь сдавливало от непонятного волнения так, что каждый вдох давался с трудом. Неожиданно дверца резко распахнулась. Он замер, словно натолкнулся на преграду, а чувство тревоги, преследовавшее его весь день, обрело, наконец, форму.
- Привет. Я вроде как застряла. Не подбросишь до дома?

Мистик Фоллс, три года назад.

- Ты ведь не серьезно? – она нервно улыбнулась, но не найдя в его лице и тени веселья, вмиг поникла и села на диван. Плечи безвольно опустились, пальцы сцепились в замок, и не глядя на него, она глухо бросила: - Так это прощальный вечер?
- Мне бы не хотелось так его называть, – он постарался придать голосу непринужденность в надежде разрядить обстановку. Вышло не очень, она только сильнее нахмурилась, а ему вдруг захотелось совершить опрометчивый поступок и поддаться смутному, слишком еще хрупкому чувству, которое жило в его душе вот уже несколько недель.
- Знаешь, говорят, название сути не меняет, - буркнула она. – Ты уезжаешь, ты оставляешь ее, даже не выслушав, ты…ты оставляешь Деймона!
- Он поймет, а ей будет проще.
- Не ты ли говорил, что нельзя лишать права выбора?
- Это касалось и меня самого. Я выбрал.
- Одиночество? Или как ты это тогда сказал, примирение с неизбежным? – она вновь сердилась, и, поднявшись с дивана, остановилась напротив, скрестив руки на груди.
- Я не хочу ругаться перед отъездом. Давай просто посидим, как два старых друга?
- Ну да. Мой друг уезжает, а я должна делать вид, что мне все равно? – закусила губу и отвернулась, шумно засопев.
- Не обязательно. Но ведь и злиться на меня не за что, - он устало потер лоб, чувствуя досаду от того, что вечер пошел не так, как хотелось.
- Останься, а? – обернулась, умоляюще заглянула в глаза. – Не уезжай. Я понимаю, что это эгоистично, тебе будет трудно смотреть на них, после всего…Но черт возьми, Стефан, как я буду без наших пятничных посиделок? Без твоей поддержки? Как? Я так привыкла к тому, что у меня есть ты.
- У тебя есть Елена, Бонни, Мэтт, мама, наконец.
- Ты прекрасно знаешь, что с ними все иначе, - она опустила глаза, рассматривая носки своих туфель.
- Кэролайн, ты справишься. Ты самый удивительный вампир, которого я встречал, - она вскинула голову, удивленная таким комплиментом. – Ты умудрилась не растерять свою человечность, ты сохранила свою личность, не дав ей раствориться в жажде крови. Ты, - он все-таки шагнул к ней навстречу, прижав ладонь в щеке, - ты чудесная девушка, и я рад, что у меня есть такой друг, как ты.
Она закусила губу, потершись щекой о его ладонь, и сдавленно, из-за подступающих слез, прошептала:
- И я рада, что у меня есть ты.
Грудь сдавило болью. На этот раз он был уверен, она имела в виду нечто большее.


Стефан пропустил ее вперед, щелкнув выключателем и запоздало осознав, что свет отключили из-за шторма. Быстро прошел на кухню, извлек и ящика несколько свечей и, вернувшись в гостиную, зажег их, почувствовав облегчение от того, что смог разогнать полумрак. Кэролайн тем временем принялась с интересом разглядывать простую обстановку гостиной - диван, пара кресел, стол в углу, заваленный книгами, старыми газетами и листами бумаги, испещренными его записями.
- Мило, хоть и смахивает на холостяцкую берлогу, - подытожила она свой осмотр, и вдруг смутилась под его внимательным взглядом.
- Как ты здесь оказалась?
- Ну, используя разные виды транспорта - самолет, автобус, несколько машин.
- Кэролайн, ты же знаешь, я всегда уважал тебя за честность.
Она тяжело вздохнула, присела на подлокотник, сжала ладошки в кулаки и только потом подняла на него взгляд: - Сегодня пятница. У тебя есть виски?
Он опешил, но не двинулся с места, только скрестил руки на груди.
- Ну хорошо. Помнишь наш разговор, о тех местах, где мы бы хотели побывать? Ты тогда так и не сказал, угадала я с Ирландией или нет. Но мне так надоело безрезультатно колесить по штатам, что я решила рискнуть. Перелетела через Атлантику и, взяв напрокат машину, принялась колесить по этой милой стране. В парочке мест, где я останавливалась на ночлег, мне сказали, что парень с фотографии похож на Заблудшего из Лисмора. Я решила, что в этом что-то есть и поехала сюда. Ну а дальше ты знаешь. Теперь мне можно виски? Я промокла и замерзла, и хоть воспаление легких мне не грозит, но чертовски неприятно сидеть в мокрой одежде.
Это был не ответ, скорее прелюдия к нему, но он знал – большего она не скажет, по крайней мере, пока. Вот только глядя на нее сейчас, такую милую и беззащитную, он снова ощутил нежность и сильное, непреодолимое желание обнять ее и больше никогда не отпускать. Что же до настоящих объяснений, то они могут подождать еще какое-то время.
- Ванная наверху. Виски нет, но я научился готовить потрясающий грог.
Кэролайн резво поднялась, подхватив сумку с одеждой, и взбежала по ступеням лестницы. Стефан еще какое-то время прислушивался к шуму воды, чувствуя, как в душе разливается тепло. Кажется, он все-таки нашел путь домой.

Позже сидя на диване напротив друг друга, они обменивались новостями, рассказывая, как каждый прожил последние три года, и при этом у обоих создавалось нереальное ощущение, словно они и не расставались так надолго. Будто это была одна из их пятниц, и сейчас Кэролайн, как обычно, весело щебечет, рассказывая последние сплетни их городка, а он, как и раньше улыбается, когда она начинает возмущаться выбором судей в пользу Кэрри Митчел - новой Мисс Мистик Фоллс. Но все же было в этом вечере одно отличие. На этот раз он не чувствовал неловкости, любуясь нежным овалом ее лица и игрой света в волосах, не стыдился того, что наслаждается звуками ее голоса и смеха. Она в свою очередь, будто невзначай, переплела пальцы их рук, продолжая сыпать вопросами и опережая его с ответами.
Непогода за окном постепенно утихала, свечи медленно превращались в огарки, а нежное, пока еще робкое касание их губ казалось самой естественной вещью на свете.