Я стою возле распахнутого настежь окна. Мартовский ветер треплет волосы, нетерпеливо пробирается за ворот рубашки, ласкает, манит, принуждая сбросить сковывающие душу путы. В воздухе витает запах пробуждения – волнующий, наполненный сотнями новых ароматов – прелой земли, стаявшего снега, набухающих на деревьях почек и первых ростков зелени, пробивших себе путь наверх, к солнцу. Зима отступает не в силах сопротивляться напору и жизнеутверждающей силе весны. Она как старая карга, собирает в свою дырявую котомку остатки усталости, потери и прощания, несбывшиеся мечты и ушедшие надежды, и со злым ворчанием убирается прочь, бросив на молодую сильную красавицу завистливый взгляд. Весна же не теряет времени – будит от спячки весь мир, вскрывает льды на реках и озерах, щедро освещает землю солнечными лучами и сеет ростки новый жизни повсюду, в том числе и в сердца людей.

Тихо фыркаю от своего внезапного приступа философского бреда и списываю все на –цатый по счету стакан виски в руке, отбросив прочь глупую мысль, что возможно я все-таки начинаю отпускать прошлое. Отпускать ее, его, их обоих…

- Мы уезжаем, - голос звучит твердо, даже слишком, и от этого я еще сильнее убеждаюсь в том, насколько непросто ей было принять такое решение.
- Это действительно необходимо? – подхожу вплотную, вторгаюсь в ее зону комфорта, замечая, как она резко втягивает носом воздух, а в карих глазах мелькает испуг. Значит, помнит, значит, борется с собой, но все равно делает другой выбор.
- Нам нужно побыть только вдвоем…и подальше от этого города. Слишком много тяжелых воспоминаний…
- Слишком много сомнений и неправильных выборов, - едко заканчиваю за нее.
Она резко поднимает голову, на лице отражается мука, и я хватаюсь за эту тонкую соломинку – нежно касаюсь любимого лица, заглядываю в родные глаза и шепчу, теряя остатки собственной гордости:
- Останься…Прошу, останься со мной…
Она бережно накрывает ладонью мою руку. Секунды тянутся невыносимо долго, тишина в гостиной становится удушающей…
- Прости, мне, правда, очень жаль.
Стук каблуков по старому паркету отдается эхом от стен особняка, скрип входной двери - и чуть позже глухой звук, обозначивший ее уход из моего дома, из моей жизни.

Раздраженно встряхиваю головой. Очередная порция болезненных воспоминаний - это совсем не то, что мне сейчас нужно, а вот наполнить вмиг опустевший стакан самое то. Виски притупляет восприятие, стирает границы возможного и невозможного, путает желания и создает необходимую сейчас иллюзию, что все, черт возьми, перегорит, переболит и забудется. Я же отпустил Кэт…не сразу, по шагу, по одному сладостному воспоминанию, по одной боли за раз, но отпустил.
Приходится спуститься в гостиную за новой бутылкой янтарной жидкости. На краю сознания мелькает мысль – не отправиться ли в бар? Все-таки напиваться, когда вокруг тебя кипит жизнь, суетятся люди - куда веселее. Да и можно подцепить какую-нибудь пташку…чтобы потом перекусить ею в подворотне «Гриль-бара». Но отработанный за столько лет механизм избавления от душевных страданий и проснувшейся человечности на этот раз не кажется таким уж привлекательным. Я не чувствую возбуждения от предстоящей охоты, если уж быть до конца откровенным – последние недели не чувствую вообще ничего.
Когда я наконец останавливаю свой выбор на двадцатилетнем «J&В Rare», вытаскивая его из глубин бара, на подъездную дорожку, ведущую к особняку, въезжает автомобиль. Колеса мягко шуршат, двигатель равномерно гудит, а водитель – я готов поспорить на сто баксов – усердно сопит, мня себя Матерью Терезой и Спасительницей Одинокого Вампира одновременно. Поднимаю глаза к потолку, безуспешно пытаясь узнать у парня наверху, за что мне такое наказание, а между тем губы уже кривит усмешка. В конце концов, эта надоеда вносит некое разнообразие в мои одинаковые, унылые деньки.
Я закрываю стеклянную дверцу шкафа и, подхватив низкий широкий бокал, тут же наливаю в него виски. Не разрушать же, в самом деле, образ, да и выдержать очередное нашествие зеленоглазой ведьмы иначе не смогу.
Она входит в дом без стука, зная, что дверь не заперта, и видимо полностью уверенная в том, что я внутри. Собранная, решительная, со старым гримуаром под мышкой. Она всерьез считает, что я куплюсь на новую байку об опасном артефакте, сверхъестественном создании или приближающемся Конце Света, которыми она кормит меня с момента отъезда «новобрачных»?
Мы встречаемся взглядом – это что-то вроде традиции, нужно прощупать собеседника, проверить на прочность, угадать его настроение до того, как вслух будут произнесены первые слова. Ведьма хмурится, «сканируя» мой весьма потрепанный вид, недовольно поджимает губы, глядя на полный бокал в руке, и еще сильнее приподнимает подбородок, словно уверяя саму себя в том, что ее «миссия» действительно имеет смысл. Интересно, а зачем ей все это нужно?
- Я нашла амулет Эмилии Пирс, - опуская приветствия, сразу переходит к делу ведьма, бу̀хая на стол пыльную книженцию. – Похоже, она троюродная тетка Кэтрин, если судить по генеалогическому древу, - она тараторит, не давая мне возможности перебить и надеясь хоть немного заинтересовать всей этой чепухой. Меня забавляют ее нелепые попытки, поэтому я снисходительно молчу, и только губы растягиваются в ехидной усмешке.
- Она была ведьмой, причем, если верить написанному здесь, предпочитала темную магию. Перед смертью Эмилия создала этот амулет, вложив в него всю свою силу, и таким образом создала темномагический артефакт, - она, наконец, поднимает глаза от книги, бросая на меня выжидательный взгляд.
- Чушь.
- Нет, - голос становится на тон выше, - этот артефакт опасен. Если он попадет в руки какому-нибудь фанатику, хоть немного умеющему колдовать – проблем не оберешься. Не лучше ли предупреждать такие ситуации? Думаю, не стоит тебе напоминать о том, что случилось после того как Мэтт решил вернуть сестру с того света.
Она могла бы привести более весомый аргумент, чтобы убедить меня в своей правоте. Есть десятки плохих историй и болезненных воспоминаний, когда из-за собственной глупости, самонадеянности, каждый из нас стоял на краю гибели, или был виновен в том, что умирали другие. Но вместо этого ведьма выбирает нечто нейтральное – историю Донована, человека, не вызывающего у меня ровно никаких эмоций. Вот только мне не нужно ее сочувствие и фальшивая забота, поэтому свой ответ я произношу с максимальной язвительностью, на которую способен:
- Ты упускаешь важную часть – из Донована никогда бы не получилось такого хренового шамана, если бы ты не открыла дверь между мирами, возвращая своего парня с того света.
Ведьма хмуро сводит брови на переносице, лицо становится непроницаемым, словно на него надели маску – защищается.
- Так ты поможешь его найти? – спустя какое-то время звучит вопрос.
- Нет. Я перестал заниматься благотворительностью после убийства Клауса. Отворачиваюсь и медленно иду к креслу у камина – для меня разговор окончен.
- Ты жалок, Деймон, - жестко бросает она мне в спину. Я замираю, но не оборачиваюсь, не подлетаю к ней коршуном, грозя прибить на месте, только мои пальцы с силой сжимают бокал. Чертовка провоцирует, понимая, что злость всегда срабатывала в отношении меня.
- Ты считаешь себя пофигистом, для которого чужды человеческие эмоции, а сам уже месяц сидишь безвылазно в пустом доме, заливаясь виски и страдая по ушедшей любви, как пятнадцатилетняя девочка-подросток, - окончание фразы она произносит с особенным презрением, добавляя последнюю каплю в чашу моего, и так не особо большого терпения. К тому же я ненавижу, когда меня сравнивают с тинэйджером.
В следующую секунду я уже стою вплотную к ведьме, угрожающе нависнув над ней, и тяжело дыша, сжимаю и разжимаю кулаки. Оковы мертвой хваткой сжимавшие мое сердце ломаются с противным хрустом, выворачивают наизнанку душу, заставляя признаться в собственных чувствах – в собственной слабости. Весна…
- Я бы мог свернуть тебе шею за это, Беннет. Но по старой дружбе дам тебе две минуты на то, что убраться из моего дома, - сипло выдыхаю ей в лицо.
- Без проблем, но книгу оставлю – посмотришь на досуге, - совершенно спокойно бросает она, и слегка задев меня плечом, направляется к выходу.
Но на ее губах играет победная улыбка, а в глазах, могу поклясться, я успеваю заметить странное облегчение, причину которого мне еще предстоит узнать.


Я уже упоминал, что у меня нет большого запаса терпения, поэтому выдержав для порядка минут двадцать, все-таки беру в руки ведьминский гримуар и вчитываюсь в текст. Что ж должен признать, на этот раз Беннет действительно наткнулась на нечто стоящее, точнее опасное и темное, что может привести к многочисленным проблемам. Но стоит мне перевернуть страницу и увидеть изображение амулета, как я одновременно испытываю облегчение и разочарование. Первое – потому что знаю у кого сейчас эта «игрушка», второе – потому что надеялся, что пару минут назад в моей жизни, наконец, появилось хоть что-то интересное.
В данной ситуации любой другой решил бы отложить поездку к ведьме до утра, в конце концов, часы показывали полдесятого вечера, а поиски амулета уже, по сути, завершены. Но только не я. Упустить возможность позлить Беннет? Ни за что.
Она открывает мне дверь дольше, чем того требуется для молодой прыткой девушки, но я тут же понимаю почему – ведьма принимала душ, и при мыслях об обнаженной мулатке под струями воды на моем лице появляется похотливая улыбка самца, что конечно же не ускользает от ее взгляда.
Беннет тут же недружелюбно скрещивает руки на груди, и совершенно забывая о правилах гостеприимства, закрывает собою проход.
- Что?
- А как же: «Добрый вечер, Деймон. Не хочешь пройти на чашечку чая?...А утром я испеку тебе блинчиков».
- Я отвратительно пеку блинчики.
- Значит ты не против части между вечерним чаепитием и утренней выпечкой? – я вальяжно опираюсь на дверной косяк, медленно скользя взглядом по соблазнительной фигуре ведьмы. Она фыркает – видимо тоже задается вопросом, за что ей привалило такое счастье, как я, но после отходит в сторону, пропуская в дом. И в этом, казалось бы, обычном действии я чувствую что-то личное, что-то, что может быть только между двумя людьми, пережившими вместе немало плохих деньков – доверие. Это немного странно для меня, но, безусловно, приятно.
Зайдя в гостиную, я плюхаюсь на диван и, выдержав театральную паузу, в течение которой ведьма нетерпеливо постукивает ножкой, объявляю:
- Я знаю, у кого сейчас находится амулет Эмилии Пирс. Но тебе не скажу.
- Что??
- Почему я должен бесплатно делиться столь ценной информацией?
- Деймон.
- Без меня ты бы еще несколько месяцев связывала все ниточки воедино.
- Деймон!
- А к тому времени кто-нибудь очень плохой мог завладеть амулетом, - последние слова я произношу зловещим шепотом, чем окончательно вывожу ведьму из себя.
- Сальваторе, или говори, или проваливай из моего дома! – в доказательство своих слов она указывает мне на выход.
- Зачем тебе это? – задаю вопрос обычным тоном, с достаточной долей равнодушия, только слегка прищуриваю глаза, внимательно следя за эмоциями на лице ведьмы.
- Я тебя уже объясняла, если эта вещь попадет не в те руки…
- Я имел в виду себя, - обрываю ее заранее приготовленное объяснение и с нажимом повторяю свой вопрос: - Зачем тебе это?
- Мне нужна твоя помощь, - отвечает ведьма, но видя скептицизм на моем лице, добавляет: - Ты самый сильный из моих знакомых, кто может справиться, кхм, с непредвиденными обстоятельствами.
То есть, проще говоря, я единственный, кто в случае чего не станет мешкаться, а просто свернет шею плохому парню. В общем-то, разумное объяснение – Барби, Джереми, Рик и Локвуд, недавно севший на строгую эмоциональную диету, проигрывают мне. Вот только почему мне кажется, что есть и другая причина внезапно проснувшегося интереса ведьмы к моей скромной персоне?
- Так ты поможешь?
- Собирайся, - перестав сверлить ее взглядом, объявляю я. Узнать истинный ответ на заданный минуту назад вопрос смогу и позже.
- Сейчас?? Уже почти ночь!
- И когда наступление темного времени суток удерживало тебя от того, чтобы не ввязаться в очередную авантюру? – насмешливо произношу я.
- Дай мне двадцать минут, - сухо бросает ведьма, после чего быстро поднимается по лестнице на второй этаж.
Спустя указанный промежуток времени мы выходим из дома Беннет, а уже через час с небольшим въезжаем в Ричмонд. Человек, владеющий амулетом, живет в северной части городка.

Красивый двухэтажный коттедж, веранда с резными перилами, на которой так уютно сидеть теплыми вечерами, занавески на окнах, аккуратно подстриженный газон – все это служит отличным прикрытием для могущественной виканки. Бросаю взгляд на Беннет, она выглядит напряженной и даже немного испуганной. Чувствует силу соперницы? Или просто нервничает перед встречей с представительницей своего «вида»?
Мои костяшки не успевают коснуться двери, как она распахивается, являя нам хозяйку. Высокая, статная брюнетка, с цепким взглядом серых глаз и слегка надменной улыбкой, оценивающе скользит взглядом по молодой ведьме, будто не замечая моего присутствия.
- Расслабься, я ничего тебе не сделаю, - обращается она к Беннет, и только после поворачивает голову ко мне. – Давно не виделись, Деймон.
Я выдаю свою фирменную улыбку, заставляющую всех представительниц женского пола томно опускать взгляд, одновременно прощая мне все грехи, вольные или невольные, но с Дженни это не срабатывает. Впрочем, так было всегда. Наверное, именно поэтому мы так и не переспали, и поэтому остались хорошими приятелями.
Виканка делает приглашающий жест, впуская нас в дом. Три кружки ароматного чая, к которому я даже не притрагиваюсь; свежая выпечка, ну здесь я позволяю себе слопать парочку рогаликов; и пристальный взгляд серых глаз.
- Зачем вы здесь?
- Дженни, нам нужна одна вещица, которой ты владеешь. Темномагический амулет…старый такой, - я делаю паузы, внимательно следя за выражением лица собеседницы, готовый в любой момент к ее атаке.
- Амулет Эмилии Пирс, - спокойно, без тени эмоций произносит брюнетка. – И зачем он вам нужен?
- Мы хотим его уничтожить, - раздается воодушевленный голос справа от меня. Я мысленно воздеваю глаза к потолку - а ведь все так хорошо начиналось! Еще пара нужных фраз и Дженни сама бы отдала нам амулет, но нет, Беннет нужно было вмешаться, и теперь, судя по недоброму блеску серых глаз, нам придется забирать его с боем.
- И за что вы решили так жестоко обойтись с ценным антиквариатом? – виканка скрещивает руки на груди, глядя на молодую ведьму, но я знаю, что боковым зрением она следит за мной.
- Он очень опасен, - в голосе Беннет слышаться напряженные нотки – значит, все-таки почувствовала угрозу.
- Ерунда, - отмахивается виканка, вставая со стула, и так дает нам понять, что переговоры окончены. – Но даже если что-то с ним не так, он находится в надежных руках, - холодно добавляет она.
Мы поднимаемся на ноги следом за ней, отодвигая стулья с противным скрежетом. Дженни выжидательно смотрит на нас, давая последний шанс уйти без драки. Наивная, она не знает, как закалила нас война с Древним вампиром.
- Зря ты не отдала его по-хорошему, - бросаю я, и в следующую секунду вжимаю виканку в стену, стискивая ее горло. Видимо Дженни ожидала атаку со стороны Беннет, иначе я бы уже корчился от адской боли на полу.
Но зато минутная растерянность виканки дает возможность Беннет достигнуть дверей спальни и ворваться туда. Полагаю, у ведьм есть что-то вроде внутреннего навигатора, позволяющего чувствовать магические штучки. Однако я не успеваю насладиться нашей победой вдоволь, потому что в следующую секунду чувствую, как в мою голову впиваются тысячи иголок, обжигая адской болью. Я разжимаю пальцы, освобождая Дженни от захвата, отступаю от нее на пару шагов и хрипло дышу, но новая волна боли все же вынуждает меня рухнуть на колени.
Дженни тем временем оборачивается, глядя на выходящую из комнаты мулатку, которая держит в руках небольшую шкатулку с амулетом внутри.
- Поставь на место, - холодно цедит виканка, - и я дам тебе уйти живой.
- Вы не понимаете! Это он так влияет на вас!
- У тебя ровно минута, чтобы принять решение.
Я с трудом поднимаю голову, встречаясь с Беннет взглядом, в зеленых глазах сквозит что-то очень похожее на сожаление и грусть…Какого черта, она что струсила? Испугалась сильной соперницы и решила оставить ей эту адскую вещицу?...Твою же мать, Беннет, соберись!
Электрические лампочки в доме взрываются от чудовищного выброса магической энергии. Беннет одним движением руки отбрасывает Дженни к стене, и пока та приходит в себя, произносит заклинание уничтожения. Коробочка с амулетом, заключенная в голубую сияющую сферу, поднимается над ее открытыми ладонями, паря̀ в воздухе. Становится трудно дышать, чудовищная сила прижимает меня к полу, как и Дженни, на лице которой отражается безумие и ярость. И в тот миг, когда виканка, с трудом, но поднимает руку, направляя ее на Беннет, раздается оглушающий треск и коробочка буквально взрывается в воздухе, сгорая в магическом пламени вместе с опасным амулетом.
И в восстановившейся тишине слышится грохот падающего на пол тела. Глаза Беннет плотно закрыты, лицо приобретает мертвенную бледность, и я как не стараюсь не могу расслышать ее сердцебиение.


- Мне на самом деле очень жаль, - Дженни отводит взгляд, не в силах смотреть в мое мрачное лицо.
Я бы мог ее убить, в конце концов, у меня есть полное право отомстить. Но сейчас я просто хочу убраться из этого дома как можно быстрее. Бросаю на виканку хмурый взгляд, вкладывая в него максимум отвращения, и осторожно прижимая к себе тело ведьмы, направляюсь к машине.

Пока мы мчимся по шоссе в Мистик Фоллс, я то и дело замечаю ростки зеленой травы, пробившей себе путь наверх среди островков еще не до конца сошедшего снега. На ум приходит мысль, что как зима не уходит сразу, заставляя весну побороться за свое право прийти в этот мир, так и прошлое не исчезает бесследно, нанося последний удар, проверяя, насколько ты достоин нового, счастливого будущего.
Вдали виднеются первые домики родного городка, когда я слышу тихий стон, слетающий с ее губ. Ведьма открывает глаза, медленно поворачивает голову в мою сторону и вопросительно приподнимает брови.
- В следующий раз, когда решишь умереть, найди повод поприличней, - ехидно замечаю я, пытаясь скрыть за маской цинизма собственное облегчение от того, что она все-таки очнулась. Уголки губ Беннет дергаются, обозначая ее желание улыбнуться, но она справляется с собой и, состроив надменное выражение лица, фыркает:
- Я же не думала, что ты окажешься настолько слабым. Она ведь только к тебе прикоснулась, а ты уже валялся на полу. А я думала, что натренировала тебя, - усталость в голосе смешивается с сарказмом, и в этот раз уже мои губы кривит усмешка.
Мы начинаем обмениваться колкими репликами, подшучивая, насмехаясь друг над другом, ровно до тех пор, пока я не останавливаюсь напротив ее дома. Внезапно повисшая в салоне пауза становится неуютной, ведьма старается не смотреть на меня, я в свою очередь изучаю вид за окном, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю.
- Спасибо, что помог, - наконец, выдавливает из себя она, сжимая дверную ручку.
- Брось, Беннет, ты справилась без меня. И давай уже, вылезай из машины – мне нужна моя порция виски, а для этого я должен попасть к себе домой.
Бонни скользит по мне внимательным взглядом и спустя несколько секунд покидает машину. Я слежу за тем, как она не спеша подходит к двери, роется в карманах в поисках ключа… А, черт возьми, лучше пожалеть о том, что сделал, чем жалеть о том что…
- Зачем тебе это нужно? – кажется, она даже не удивлена, слыша за своей спиной мой голос. Оборачивается, оказавшись очень близко ко мне, и слегка наклонив голову, некоторое время просто смотрит на меня, взвешивая в голове свой ответ.
- Я понимаю, что ты чувствуешь, - но прежде чем я успеваю окатить ее презрением за проявленную ко мне жалость, она добавляет, - сама такая.
Пара обычных слов в сочетании со спокойным, уверенным взглядом зеленых глаз окончательно убеждают меня в правильности принятого решения.
- У тебя есть виски?
Видимо она ожидала от меня другого вопроса, так как на ее лице отражается сильное удивление.
- Кажется, что-то оставалось после последнего визита отца.
- Отлично, тогда пора тебе, Беннет, продемонстрировать мне какая ты гостеприимная хозяйка.
Ведьма не удерживается от обреченного вздоха, но открывает дверь, пропуская меня внутрь.

Этой весной я был частым гостем в доме Беннет, ровно, как и она в моем. Мы не появлялись вместе на улицах нашего маленького и «все про всех знают» городка, не проводили время в «Гриль-баре». Нет, мы не боялись сплетен, тем более кроме разговоров нас ничего и не связывало, но нам обоим не хотелось разрушить то хрупкое ощущение опоры, что поселилось с некоторых пор в наших сердцах. Мы, наконец, по-настоящему избавлялись от своей боли, так, черт возьми, зачем же портить это?

Лето – знойное, пьянящее, наполненное смехом и громкими разговорами, вечеринками под открытым небом, поездками на озеро и короткими романами, в которых отношения закручиваются словно вихрь, полностью лишая тебя здравомыслия. В течение нескольких дней ты проживаешь целую жизнь, а потом все также быстро заканчивается и остается только засушенный цветок, что был в твоих волосах при первой встрече и совместное фото на фоне водной глади.
Лето – это такая пора, когда ты перестаешь осторожничать, пускаешься в авантюры, делаешь странные и иногда глупые вещи, как например, тату на животе, чтобы потом носить короткий топ и всем ее демонстрировать.
Лето сбрасывает с тебя не только лишнюю одежду, но и маски, обнажает душу, нашептывает на ухо забытые мечты, которые ты, казалось, надежно убрал на пыльный чердак своей жизни. Летом ты убежден, что можешь достичь всего, даже невозможного.
Но самое восхитительное в летней поре - это вечера. Воздух уже не такой разгоряченный, приятный ветерок ласкает кожу, шелестя в листве деревьев, вокруг витают ароматы цветов и трав, а звезды кажутся особенно яркими на черном, бархатном полотне неба. Разговоры наполнены особой магией, нехарактерным для других времен года доверием, тихим смехом, жаркими поцелуями и страстными объятиями…
«Так, Беннет, тебя опять занесло», - мысленно одергиваю себя, наливая в высокий стакан холодный чай и бросая в него пару кубиков льда. Делаю глоток освежающего напитка, зажмуриваюсь от удовольствия, и снова задаюсь вопросом: что же со мной происходит в последнее время? Нет, внешне я все такая же «принципиальная зануда Беннет», как любит повторять Сальваторе при каждой нашей встрече, но внутри я ощущаю себя другой. Чувствую ветер перемен, и это немного пугает. В постоянстве есть один несомненный плюс – ты знаешь, что ожидать от себя, от жизни, от людей, перемены же не всегда бывают в лучшую сторону. В переменах ты больше не держишь руль своей судьбы, ты становишься наблюдателем, по крайней мере, первое время.
И чем больше я размышляю об этом, тем сильнее убеждаюсь, что всему виной наши непонятные отношения с Деймоном. Да, мы все еще продолжаем это делать – собираться дома у одного из нас и трепаться о всякой ерунде, иногда спорить до хрипоты, иногда смеяться, как ненормальные, иногда просто молчать. Раньше эти встречи были необходимы, чтобы избавиться от мучившего нас обоих прошлого, теперь же стали неотъемлемой частью нашей, хм… дружбы. Никогда бы не подумала, что смогу применить данный термин к Деймону, хотя и сейчас это слово режет мне слух. Но оно лучше всего описывает наши странные взаимоотношения и что важно, сохраняет необходимую нейтральность.
Раздавшийся стук в дверь обрывает поток моих мыслей, но я нарочито не спешу открывать, продолжая потягивать чай – пусть потопчется на пороге, может хоть это заставит его приходить вовремя. Не знаю почему, но последнее время меня жутко раздражают опоздания Сальваторе. Неужели тяжело запомнить 7.00, не 7.20, не 7.50, не 8.10, а ровно 7.00.
Когда я все-таки снисхожу до того, чтобы открыть дверь, придав лицу необходимую строгость, Деймон обезоруживает меня всего одной фразой:
- Я принес пиццу с анчоусами, - и протягивает мне коробку с любимой едой, на несколько секунд накрывая мою ладонь своей. Я напрягаюсь от этого, казалось бы, невинного жеста, и немного нервно забираю из его рук пиццу, бросая через плечо:
- Еще раз опоздаешь, и я не открою дверь.
- Ой, да ладно тебе. Это же не свидание, я могу немного задержаться, - лениво бросает вампир, опускаясь на стул в моей кухне. – Или все-таки свидание? – его бровь насмешливо приподнимается, но взгляд становится цепким, ищущим.
- Пфф, - громко выдыхаю, поворачиваясь к нему спиной, и начинаю раскладывать пиццу по тарелкам. Такое чувство, что меня застукали за каким-то очень неприличным делом, иначе как объяснить пылающие от волнения щеки и вмиг участившейся пульс.
– Ты слишком много о себе думаешь, Деймон. Просто я за пунктуальность, - кажется, получается произнести свой ответ ровно, и я мысленно перевожу дыхание.
- Ну, кто бы сомневался. Зануда, - он как обычно поддевает меня этим прозвищем, но в его голосе нет былой язвительности. На смену ей пришли дружелюбие, шутливость и что-то еще, что я не могу или не хочу признавать.
- Итак, чем займемся? - между тем произносит Деймон, растягивая губы в фирменной улыбке, от которой мое сердцебиение вновь учащается. Черт, черт, черт! Мужчина сверлит меня пристальным взглядом, а я понимаю, насколько глупо проигрываю этот раунд, и дабы спасти положение произношу нечто, что никогда бы не сказала в трезвом рассудке.
- Покер. Можно сыграть в покер.
Ну, по крайней мере, я смогла удивить его – это уже многого стоит.
- Позволь уточнить, мы сейчас говорим о настоящей мужской игре, где ставкой зачастую выступает чья-то жизнь или о девчачьей версии в поддавки на жвачку?
- Я умею играть в покер, - мне удается произнести эту фразу достаточно уверенно, хоть она и является абсолютной ложью. Я играла в покер всего два раза. С бабушкой. В первый раз выиграла 10 баксов, во второй проиграла 50. Но я просто не могу позволить своему сердцу замирать в какой-то сладостной истоме, когда Деймон, будто невзначай, касается моей руки, или приобнимает за талию, или дольше, чем нужно, останавливает на мне свой взгляд. И всё это непременно случится, если мы проведем вечер, как в прошлый раз – пицца, просмотр старого фильма ужасов в гостиной и разговоры до четырех утра на веранде дома.
- Допустим, я согласен. Какая ставка?
- Хм…двадцатка, - произношу это тоном заядлого картежника, расслабленно откинувшись на спинку стула и забросив ногу на ногу. Только сигары не хватает для завершения образа.
- Скукота…Как насчет того, чтобы сыграть на слабо?
- Только никаких противозаконных и унижающих достоинство вещей, - поспешно оговариваю я.
- И ничего из разряда «ты будешь вежливым и скучным вампиром ближайший месяц».
- Хорошо, - усмехнувшись, я протягиваю ему ладонь. – И никакого идиотизма, вроде попрыгать на одной ноге пять минут крича ку-ка-ре-ку.
- Не путай меня со своими недоразвитыми одноклассниками, - фыркает вампир, пожимая мою руку. Но когда я пытаюсь прервать рукопожатие, он наклоняется вперед, облокачиваясь на стол, и бархатным шепотом уточняет: - Не боишься заключать сделку с дьяволом?
По позвоночнику пробегает волна мурашек, внезапно становится трудно дышать. Нет, я не считаю Сальваторе воплощением Люцифера, но его голос и обжигающий взгляд голубых глаз заставляют мое тело отрекаться от разума и жить собственной жизнью. В итоге все, что я могу сделать - это немного резко бросить «нет», и почти выбежать из кухни в поисках колоды карт.


В общем, я проиграла. Это было немного неприятно, слегка задевало мое самолюбие, но в целом терпимо, ровно до тех пор, пока я не увидела коварную ухмылку Деймона. В тот момент сравнение вампира с антихристом не показалось мне таким уж неуместным. А когда он произнес вслух мое задание, я пожалела о том, что мы заключили дружеское перемирие, обязательным условием которого являлось взаимное неприменение своих способностей друг на друге. Но договор есть договор, к тому же Деймон любезно напомнил, чья была идея сыграть в покер.

Мы впервые вместе появляемся в «Гриль-баре», но, похоже, это мало кого удивляет. Город живет своей жизнью, у каждого есть собственные проблемы и то, что ранее с трудом терпевшие друг друга вампир и ведьма сидят вместе за барной стойкой и мирно беседуют, никого не интересует. Это было несомненным плюсом, особенно в свете того, что должно было случиться.
- Ты будешь гореть в аду, - низко шепчу я, одновременно выглядывая среди посетителей своих знакомых, насчитав уже пятерых свидетелей моего будущего позора.
- Я буду там гореть и без этого, - подмигнув мне, мурлычет Деймон, упиваясь своей «гениальностью».
- Ты же понимаешь, что моя месть будет жестокой.
- Безусловно. Но это меня еще больше заводит, - он выдыхает последние слова мне на ухо, слегка касаясь его губами. Я нервно сглатываю, и чтобы прекратить очередной интимный момент, быстро спрыгиваю на пол с высокого стула, после чего расправив плечи, направляюсь к ди-джею. Лучше десять минут позора, чем все чаще проявляющееся желание перейти черту в отношениях с Деймоном Сальваторе.
После нескольких минут уговоров и мятой двадцатки, ди-джей соглашается выполнить мою просьбу. Игнорируя пристальный взгляд голубых глаз, в которых сейчас плещется торжество, я иду к Мэтту. Он занят обычной работой бармена - протирает стаканы полотенцем, погруженный в собственные мысли.
- Привет, - мило улыбаюсь, надеясь, что смогу таким образом уменьшить отвратительность моего следующего поступка. – Мэтт, прости меня, пожалуйста, но у меня нет другого выхода, – и, не давая парню опомниться и как-то отреагировать, я резво забираюсь на барную стойку. Тут же слышатся первые аккорды «E.T.» Katy Perry, а я соблазнительно покачивая бедрами в такт ритмичной музыке, начинаю вышагивать по столешнице.
Первые тридцать секунд лица посетителей выражают крайнюю степень недоумения, но раздавшиеся аплодисменты и возгласы одобрения со стороны голубоглазого брюнета, целиком и полностью виновного в происходящем безобразии, срабатывает как спусковой крючок. Мне начинают хлопать, подпевать популярный мотив, со всех сторон слышится одобрительный свист, а под конец выступления какой-то парень даже взбирается на стойку, делая нелепые попытки двигаться в такт со мной.
Музыка затихает, я раскланиваюсь, умудряясь изобразить подобие реверанса, и спрыгиваю на пол. В крови бушует адреналин, подталкивая на новые безумства, и я гордо вышагиваю в сторону Деймона. Странно, но он не выглядит таким же воодушевленным, как в начале моего выступления. Нет, на его лице играет все та же ухмылка, бровь насмешливо приподнята вверх, но взгляд голубых глаз какой-то колючий, словно он злится на меня.
- Слушай, твой талант пропадает зря. Ты могла быть лучшей в стрип-баре у Тони.
Закатываю глаза - ну конечно, куда же мы без порции сарказма - и с удовольствием принимаю от Мэтта стакан ледяной воды. А это что еще за призывная улыбочка, Донован? Серьезно? Мы с тобой разве что на один горшок вместе не ходили.
- Даже малыш Донни рвется в бой, - слышу я ехидный комментарий справа. Резко поворачиваю голову, и сталкиваюсь лицом к лицу с Деймоном. Становится нестерпимо жарко, в горле вновь пересыхает, будто только что не я выпила стакан воды, а когда взгляд вампира останавливается на моих губах, у меня в голове начинает выть серена и мигать красная надпись «опасность».
- Что-то я устала немного. Ты развлекайся, а я, пожалуй, пойду домой – спрячусь за стенами от позора.
Не дожидаясь ответа, пулей покидаю бар. Не знаю, смотрит ли он мне вслед, размышляя над тем, броситься за мной или остаться в баре и найти себе другую компанию. Мне все равно…Ну, почти все равно. На самом деле я чувствую страх от мысли, что мне далеко не все равно.


Деймон не бросился за мной, он также не появился на пороге моего дома следующим вечером. Прошло четыре дня после моего танца на стойке бара, но Сальваторе продолжал свою игру в прятки. Я в свою очередь принимала его условия и тоже не опускалась до звонка другу, который уже давно не является таковым. Возможно, все бы и закончилось на этом, и как знать, может так было бы лучше для нас обоих. Но в уравнении всегда присутствует неучтенная переменная, которая вносить изменения в, казалось бы, уже законченное решение. В нашем случае таковой оказалась Кэролайн, убедившая меня отправиться с ней и Тайлером на вечеринку в местный клуб. Видимо вампирша применила ко мне внушение, иначе как еще объяснить, почему я надела ультра-мини короткое платье, насыщенного синего цвета. Не скажу, что оно смотрелось на мне ужасно, на самом деле наоборот, я выглядела очень соблазнительно, что собственно и заставляло меня чувствовать себя слегка напряженной.

- Что ты будешь пить? – в третий раз кричит мне в лицо Кэр, сопровождая свои слова жестами, чтобы я точно смогла уловить смысл сказанного.
- Мар-ти-ни, - по буквам отвечаю я. Где ее знаменитый вампирский слух?
Кэролайн наконец понимает, какой напиток я хочу и усиленно работая локтями пробивается вместе с Тайлером к бару, оставляя меня в гордом одиночестве.
Я обвожу взглядом скачущих на танцполе людей, совершенно не чувствуя нужного клубного настроения, изучаю балкон, где расположены столики для желающих посидеть и поболтать, и тут же натыкаюсь на знакомую фигуру. «Фигура» нагло обнимает тощую брюнетку – надо же, я почти удивилась – и что-то шепчет ей на ухо. Судя по тому, как она запрокидывает голову, вампир сейчас плоско шутит или делает грязные намеки. Наверное, я слишком усердно прожигаю его спину взглядом, потому что Деймон вдруг оборачивается, без труда находя меня в толпе. Вообще-то на таком расстоянии невозможно увидеть, что отражается в его глазах, но я на сто процентов уверенна, там плещется превосходство.
Я расправляю плечи, и гордо приподняв подбородок…нет, не направляюсь в центр танцпола, прихватив с собой сексапильного латиноса. Не хочу глупых соревнований и непонятных игр - мне важно остаться честной, хотя бы перед собой. За пару минут мне удается достигнуть выхода – я покидаю клуб, так и не предупредив Кэролайн о своем уходе.


Лето это не только палящий зной, но и внезапный ливень, который обрушивается на меня еще до того, как я успеваю поймать такси, чтобы уехать домой. Потоки воды, льющиеся с небес, напитывают влагой мое платье, от чего оно еще сильнее облегает тело, превращают красивые локоны в мокрые свисающие пружинки, и только водостойкая тушь остается мне верной. Но я все равно чувствую себя обманутой, брошенной, преданной, без явной на то причины. Хорошо, причина была, и, как и водится в таких случаях, выросла передо мной, словно из-под земли, сверля тяжелым взглядом.
- Снова бежишь, Беннет?
- Всего лишь дышу свежим воздухом.
- На улице ливень.
- Да? А я и не заметила.
- Что ты пытаешься мне доказать?
- Тебе? Пфф…много чести, Сальваторе. И вообще, иди внутрь, тебя уже там заждались, - я уверенна, что говорю безразличным тоном, с нотками презрения, но дрогнувшие в улыбке губы мужчины заставляют меня усомниться в своих актерских талантах.
- Ты ревнуешь? – он сокращает расстояние между нами, подходя почти вплотную.
- Еще чего!
- Ты боишься…- вампир наклоняется ко мне так, что теперь его лицо находится всего в сантиметре от моего.
- Какая чушь, - все-таки голос подвел - дрогнул, выдав меня с головой.
- Знаешь, мы никогда не узнаем, как это, - шепчет Деймон, притягивая меня за талию, - пока не попробуем.

У него восхитительные губы – мягкие и настойчивые, горячие и пьянящие, разжигающие в моей душе невероятное желание. Я никогда не думала, что целоваться под дождем, ловя губами прохладные капли, и обжигая друг друга лаской, так волнующе… А еще, что это может привести к воспалению легких, двум неделям в больнице и насмешкам со стороны вампира, что я похожа на Вупи Голдберг с топорщимися в разные стороны волосами.
Я злилась, обижалась и выгоняла это несносное создание из своей палаты. Но он снова возвращался, нагло теснил меня на больничной кровати, и собственнически обнимая за талию, позволял засыпать на своей груди.

Осень пахнет прощаньем…Ее мелодию можно услышать в шуршанье листвы под ногами, в мерном стуке холодных капель дождя по стеклу, ощутить в прохладе утренних туманов и в горьковатом запахе костров. Осень переосмысливает безумства лета, оставляя позади его беспечность, обнажает истину и заставляет подводить итоги. Осень ставит нас перед выбором, непростым на самом деле – принять свои ошибки и двигаться дальше, или затолкать глубоко в душу нерешенные проблемы, уверив себя, что все образуется само собой.

Я никогда не считал себя сентиментальным, по мне, это удел слабых романтиков и страдающих самоанализом идиотов. Но когда по крыше барабанит дождь, а воздух насыщен озоном, от чего приятно щекочет в носу, меня так и тянет выйти на веранду и, облокотившись о широкие перила, смотреть вдаль, на темную полоску леса, потягивая обжигающий горло скотч. И по мере того, как алкоголь начинает проникать в сознание, отключая его, я невольно погружаюсь в воспоминания.

- У меня отличная новость, - ее звонкий голос звучит в тишине огромного дома, а уже через минуту она плюхается рядом со мной на диван. Зеленые глаза радостно блестят, а на губах играет лукавая улыбка, придающая ее лицу особую привлекательность.
- Ты придумала новое заклинание? – не могу удержаться от колкости, в конце концов, это наша фишка – поддевать друг друга при любой возможности. Но получив в ответ преувеличенно-сердитый взгляд, примирительно поднимаю руки ладонями вверх и принимаюсь накручивать темный локон на палец. Не знаю, что со мной делает эта ведьма, но мое желание касаться ее в последнее время превращается в какую-то физическую потребность.
- Лучше, - тем временем восклицает Бонни, и, выждав паузу, торжественно объявляет: – Меня приняли в юридический колледж в Чикаго!
Чувство минутной растерянности от известия, к которому я не был готов, отзывается легким разочарованием в груди. А ведь все так хорошо начиналось…Мои пальцы замирают, не желая больше играть с ее волосами, и я немного отстраняюсь, внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Хм…неожиданно. Но ведь уже середина октября, не поздновато ли для начала учебы?
- Они согласились меня принять, при условии, что я сдам пропущенные промежуточные срезы. Но это же юридический колледж!
- А как же: «Я не буду никуда поступать, пока точно не решу, кем хочу стать!» - ехидно цитирую ее же слова, глупо надеясь, что это еще может что-то изменить.
- Но это юридический колледж, - в ее голосе слышны нотки грусти, а я чувствую себя последним засранцем.
- Тогда вперед, Беннет! Где ты еще сможешь применить свое занудство, как не в этой сфере, - произношу бодро, насмешливо приподнимая бровь, но внутри противно скребется досада - ведь далее неминуемо последует разговор, которого мы оба удачно избегали уже столько времени.
- Знаешь, я тут подумала…- она делает паузу, отводит взгляд, чтобы набраться смелости и продолжить: - Ты, к примеру, мог бы снять квартирку в Чикаго, а я бы иногда навещала тебя, – ей почти удается произнести это беспечным тоном, но сердечко, лихо пустившееся вскачь, выдает ее с головой.
Вот только я не хочу таких сложностей, не хочу сейчас вести разговор, к которому не готов, и в итоге делаю то, что у меня лучше всего получается – действую.
- И чем бы мы занимались, в такие посещения? – наклонившись, шепчу ласково на ушко, слегка прикусывая мочку.
- Я серьезно, Деймон…
Моя рука скользит под тонкую ткань блузки, поднимается вверх по позвонкам, лаская нежную кожу, а губы начинают прокладывать дорожку из поцелуев вниз по тонкой шее. Дыхание Бонни становится учащенным, и она все-таки прикусывает нижнюю губу, сдерживая стон, когда я, распахнув блузку, целую соблазнительную округлость груди.
- Я тоже серьезно, – хрипло шепчу в ответ, глядя в блестящие от возбуждения глаза. - Давай обсудим наш будущий досуг, - настойчиво опускаю ее на диван, и жадно накрываю ее губы своими. Одежда летит на пол, поцелуи смешиваются с хриплым дыханием и стонами, и все, что я хочу в этот момент – наслаждаться близостью с этой невероятной женщиной.

Раскаты грома прокатываются эхом, создавая эффект грохочущей вдалеке канонады. Опустившиеся на Мистик Фоллс сумерки приносят прохладу, примешивая к сырому запаху земли аромат приближающихся холодов. Я вновь делаю глоток любимого виски, сжимая крепко бокал в руке. Алкоголь прокатывается горячей волной по моим венам, но я не чувствую долгожданного тепла. Может, все дело в том, что холод души от собственных ошибок не отогреть парой бокалов крепкого горячительного напитка? Даже если употреблять его с завидной частотой, как это делаю я…

Я никогда особо не умел разговаривать о своих чувствах, и тем более терпеть не мог, когда меня припирали к стенке, требуя немедленных ответов. А именно так, по моему мнению, поступала Бонни, возвращаясь к теме Чикаго спустя два дня.
- Итак, я нашла парочку квартир, - она наливает себе в кружку горячий чай и выжидательно смотрит мне в глаза. – Как считаешь, мне лучше снять ту, что ближе к колледжу или ту, что просторнее?
- Ту, что дешевле, Беннет. Тебе ведь еще придется покупать зачеты, потому что сдавать их самостоятельно с похмелья очень сложно, - шутливо произношу я, стараясь сменить тему, но в ответ получаю удар диванной подушкой и осуждающий взгляд.
- Мне нужно уезжать через неделю, - на этот раз ее голос звучит серьезно и немного устало. – Нам стоит об этом поговорить, Деймон.
Я обреченно поднимаю глаза к потолку, всем своим видом показывая, как ненавижу подобные беседы, но, похоже, ведьма настроена решительно.
- Что будет с нами, когда я перееду?
- Ничего. Я буду писать тебе пошлые смс-ки, когда ты будешь сидеть на занятиях, и приезжать без звонка, нарушая твои планы.
- Это конечно, очень заманчиво… - она опускает голову, изучая рисунок ковра на полу и мысленно собираясь для следующего рывка: - Это все, - она обводит рукой пространство, - имеет хоть какое-то значение?
Черт возьми, ну почему все нужно усложнять? Нам же было хорошо, без всех этих признаний, разговоров на тему «куда мы двигаемся?» и прочей фигни. У нас был отличный секс, мы весело проводили время, на каком-то уровне даже чувствовали друг друга. Так зачем же все это портить? В моей жизни уже было две любовных истории, пахнущее дешевой сентиментальщиной, и, черт возьми, теперь мне хотелось чего-нибудь попроще.
- Слушай, тебе не кажется, что ты накручиваешь ситуацию? Чикаго не так далеко, есть каникулы, выходные и праздники. Мы же с тобой не какая-нибудь парочка влюбленных голубков, которые не могут прожить друг без друга ни дня, а, Беннет? – я, насмешливо изгибаю бровь, наивно полагая, что поддев ее таким образом, разряжу обстановку, но в зеленых глазах внезапно отражается обида.
- Ты не ответил на мой вопрос, - грустно усмехнувшись, произносит она, и через минуту глухо добавляет: - Елена и Стефан возвращаются через три дня.

В кармане тихо вибрирует телефон, сердце сжимается в глупой надежде, но когда я вынимаю мобильник, на дисплее отражается совсем другое имя. Нажимаю на кнопку «отбой» - разговор с Риком может подождать и до завтра. Сейчас, возвращаясь в события месячной давности, я пытаюсь найти объективную причину своих поступков, и не хочу, чтобы меня отвлекали. Но как не хочу найти другое объяснение случившемуся, может даже разозлиться и переложить всю ответственность на Беннет, понимаю, что в итоге все ниточки ведут к одному имени - Елена Гилберт. Магия Двойника, кажется так говорил Клаус.

- Почему я не удивлен, что это идея Барби, - произношу ворчливо, закусывая оливкой новую порцию виски.
- Да ладно, все-таки твой блудный брат вернулся, сделай вид, что тебе не все равно, - подмигивает мне Рик, смотря на своих учеников, которые самозабвенно напиваются на очередной вечеринке.
Подавляю тяжелый вздох и обвожу взглядом толпу незнакомцев, снующих по моему дому. Нечто подобное происходило здесь на восемнадцатилетие Елены, но тогда я был не сильно против этого балагана. В те дни я готов был пойти на многое, чтобы увидеть на ее губах улыбку…
- Деймон, - женский голос, раздавшийся за моей спиной, отдается забытой болью в груди. И почему я был так уверен, что все осталось в прошлом?
- Елена…- растягиваю ее имя, оглядывая брюнетку с ног до головы. Она прекрасно выглядит в этом черном, облегающим точеную фигурку платье, и мое сердце сжимается от щемящей нежности и тоски.
- Ты не против со мной потанцевать, пока Стефан разговаривает с Тайлером? – она смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц, немного робко, немного заискивающе – фирменный взгляд Елены, который заставляет мужчин полностью отключать мозги и делать то, что хочет эта девушка.
- Конечно, с удовольствием.
Беру ее за руку и веду в толпу танцующих, практически кожей ощущая на себе пристальный взгляд ведьмы. Но сейчас это не имеет для меня значение, и вовсе не потому, что появление Елены затмило для меня образ зеленоглазой чертовки. Просто я оцениваю это как шанс предоставленный судьбой, чтобы оборвать последнюю нить, связывающую меня с прошлым. Прощание должно быть обоюдным.
Мы раскачиваемся в такт мелодии, обмениваясь взглядами и улыбками. Я вдыхаю ее аромат, слышу биение сердца и пытаюсь понять свои ощущения. Ностальгия, легкая тоска, разочарование…Еще немного больно, от осознания того, что эта страница моей жизни перевернута, но уже не так отчаянно и безысходно, как было тогда, весной.
- Ты никогда не жалела о своем выборе? – я не знаю, зачем это спрашиваю. Ведь от ее ответа уже ничего не зависит. Возможно, это просто любопытство, или ущемленное самолюбие, мужская гордость…Да какая к черту разница – слова не вернуть, а вот услышать ответ будет забавно.
Елена вздергивает брови, на лице появляется недоумение, но ей довольно быстро удается справиться с собой.
- Нет… - и через минуту, – но тебя я тоже любила.
Последние аккорды музыки разносятся по гостиной, гулко отдаваясь в моей груди, я отпускаю ее ладонь, оглядывая девушку с каким-то отчаянным сожалением.
- Спасибо за танец, Елена, - после чего подхватываю бутылку виски и выхожу на улицу.

Я все же перебираюсь в гостиную, подвигая любимое кресло ближе к огню. Початая бутылка Jack Daniels стоит возле резной ножки, а я вытягиваю ноги вперед, заворожено наблюдая за тем, как пламя лижет сухие поленья, превращая дерево в серый пепел. Почему в жизни нельзя так же просто бросить в камин ненужное прошлое, превратив его в труху? Почему постоянно приходится получать от него под дых, пока окончательно не рассчитаешься по своим долгам?

- Ты в порядке? – ладонь ведьмы ложится мне на плечо, и я слегка ёжусь от этого прикосновения.
- Если ты о том, рад ли я возвращению моего братца и Елены, то – конечно! Отличная, кстати, вечеринка, - я бросаю на Бонни взгляд через плечо, делая большой глоток из бутылки.
- Это до сих пор работает? – Хмурю брови, не совсем понимая, что она имеет в виду. – Отключать чувства. Это действительно помогает?
- О, Беннет, только не начинай, - бросаю немного раздраженно. - Я прекрасно себя чувствую, и искренне рад за сладкую парочку. И, да, мне плевать на Елену. Мне плевать вообще на всех вокруг, - слова слетают с губ раньше, чем приходит осознание того, как это звучит на самом деле.
- Хм...я почти не удивлена, - Бонни становится рядом со мной, скрещивая руки на груди.
- Да брось, Беннет. Я немного пьян, слегка зол – не самое подходящее время для того, чтобы анализировать мои поступки. – Рядом раздается скептическое хмыканье, и я все-таки завожусь: - Черт возьми, Беннет, у нас же все было нормально - отличный секс, отличные разговоры! Нафига ты сейчас это портишь?! Если тебе нужны обещания или сопливые признания, то ты явно выбрала не того, - жестко заканчиваю я, не глядя на ведьму. Она должна понять сразу, что такие как я не меняются.
В тишине, повисшей между нами, еще сильнее слышны звуки вечеринки – громкая музыка, пьяный смех и крики. Но когда я уже расслабляюсь, уверенный, что буря позади, она тихо произносит:
- Я никогда не заблуждалась на твой счет, Деймон. Ты эгоистичный засранец, ты всегда делаешь так, как удобно тебе. И в каком-то смысле меня это устраивает, ведь я тоже ценю свою независимость. Но, черт возьми, Сальваторе, я не хочу, слышишь, не хочу каждую минуту оглядываться назад, высматривая, не маячат ли там призраки твоего прошлого! - все-таки ее голос срывается, и последние слова она уже выкрикивает мне в лицо. – Ты не отпустил ее, и может, никогда не отпустишь. Это же Елена…ее нельзя разлюбить.
В зеленых глазах плещется боль и разочарование, но я упрямо молчу в ответ, потому что не нахожу нужных слов. Просто сегодня очень плохой день, когда все идет не так, как ты рассчитывал, а может, я малодушничаю, не в силах сделать окончательный выбор.
- Думаю, я получила все ответы. Тебе не стоит приезжать в Чикаго, а мне - в этот особняк, - она оборачивается, чтобы уйти, но я не желаю заканчивать на такой ноте - цепко перехватываю тонкое запястье, и разворачивая ведьму к себе.
- А как насчет тебя, Беннет? Ты сама готова сделать следующий шаг, а? Ведь я не Джереми, я не уйду просто так, если вдруг тебе захочется чего-то другого, - тяжело дышу ей в лицо, обжигая взглядом, и жду какого-то знака, того, что возможно подтолкнет и меня принять решение.
- Мне кажется, на этом стоит поставить жирную точку, - тихо, но уверенно, произносит она, резко вырывая руку. – Это была неплохая попытка, Деймон. Но мы ее успешно провалили…

Я провожаю ее взглядом, наблюдая за тем, как она лавирует между гостями, прощаясь со своими знакомыми. У меня еще есть несколько минут – догнать, остановить, сказать правильные слова, но я отворачиваюсь, глотая терпкий, обжигающий виски и смотрю вдаль, ощущая острое чувство потери, жаркой волной растекающееся в груди.

Поленья в камине догорают, дождь за окном прекращает свой мерный стук, а бутылка виски уже давно пуста. Поднимаюсь с кресла и не спеша иду наверх, в свою спальню. Чертовски трудно далось осознание того, что я допустил нелепую, стоившую мне очень дорого, ошибку. Может все дело в паршивом настроении, в большом количестве выпивки, или это просто осень, но мне, наконец, удается признать, что в моей жизни было кое-что очень важное, и я не понимал этого, пока не потерял.
На краю сознания мелькает шальная мысль, набрать ее номер, но я тут же отбрасываю ее прочь – выбор сделан, черта подведена, и все, что мне остается – это воспоминания. Ну, еще охота, виски, и череда полуголых девиц. Да здравствует, старый добрый Деймон Сальваторе, который успешно справлялся с приступами своей человечности.

Я никогда особо не любила зиму, сильнее обычного ощущая в это время года свое одиночество. Может дело было в пронизывающих порывах ветра или в царапающем лицо холоде, или в ожидании чуда от приближения зимних праздников, которое позже превращалось в разочарование, оставаясь горьким привкусом на губах. Однако в эту зиму все было иначе, словно я жила в унисон с бушующей за окном непогодой, заморозив до весны болезненные воспоминания.
А еще дышала, осторожно втягивая носом морозный, влажный воздух, с каждым вдохом расслабляя тиски, сдавившие мое сердце. Вначале казалось, что это не работает. Но однажды, сбегая по ступеням родного альма-матер и вдыхая свежий воздух, такой вкусный после душного помещения аудитории, я, наконец, ощутила долгожданное облегчение. Душа, со скрипом и скрежетом, возмущаясь насилию над собой, ленясь и ворча, освобождалась от тяжести. Это была первая победа, вернувшая веру в собственные силы, и в то, что все рано или поздно будет хорошо. Именно тогда я четко осознала, что если лелеять свою боль, то она будет ныть еще сильнее, растекаясь горячей волной по телу, отзываясь эхом в каждой клеточке. Если же не замечать ее, переключая себя каждый раз, когда возвращаются ненужные образы, то со временем она утихает и перерастает в нечто новое. Например, в ностальгию, когда ты вспоминаешь свое прошлое со светлой грустью, не жалея о нем.

Сегодня был именно такой день – память услужливо подкидывает картинки ушедшего, и внутри что-то то и дело сжимается в томительном предчувствии. Это немного выводит из себя, мысленные прыжки из настоящего в прошлое и обратно, дезориентируют, и я отвечаю невпопад на вопросы, чувствуя из-за этого смущение и стыд. В итоге следую совету однокурсницы и иду домой, чтобы немного отоспаться – все-таки нервное напряжение от первой сессии дает о себе знать. Но возле входа в подъезд я вдруг поскальзываюсь на ледяной корке, в последний момент удерживая равновесие. Сердце сбивается с ритма, страх душит горло, и я делаю глубокий вдох и медленный выдох, останавливая приступ необъяснимой паники. Это несостоявшееся падение вызывает бурю ненужных ассоциаций, от которых удается избавиться, лишь тихо выругавшись на непогоду и недобросовестно выполняющего свою работу дворника.
После этого быстро вхожу в подъезд, практически вбегая на третий этаж, где снимаю маленькую квартирку. Ключ как-то странно проворачивается в замке, словно дверь не заперта, и когда она распахивается, я понимаю почему. На моем продавленном, с серой обивкой диване сидит Деймон, непринужденно листая старый выпуск «Cosmo». Крепко зажмуриваю глаза и на всякий случай встряхиваю головой, мало ли привидится студентке, которая почти не ест, и не спит уже третью неделю. Но виденье не исчезает – в моей квартире по-прежнему находится вампир, только он уже не читает гламурное издание, а уперев локти в колени, внимательно изучает мое лицо. Пауза затягивается, и чтобы хоть как-то разорвать липкую тишину, я вхожу внутрь и громко хлопаю дверью.
- Что ты здесь делаешь? – голос не слушается с первого раза, царапая пересохшее горло, и мне приходится прокашляться. – Как ты вообще попал внутрь?
- Отмычка и отсутствие защиты от вампиров. – В его пальцах мелькает небольшой кусочек металла, загнутый на одном конце. Ну а про то, что вампиры могут входить без приглашения в арендованное помещенье, я и сама в курсе. Опускаю на пол вдруг ставшую слишком тяжелой сумку, и останавливаю на нем колючий взгляд.
- Что ты здесь делаешь, Деймон? – У меня нет сил на любезности и игру в кошки-мышки, прежние чувства и так рвутся наружу, отзываясь странным желанием разреветься, прямо здесь и сейчас.
- Ты должна вернутся в Мистик Фоллс. – Сердце ухает вниз, а потом подскакивает к горлу, в комнате становится слишком жарко и душно, и я тяну сдавливающий горло шарф, расстегивая верхние пуговицы куртки. – Ненадолго, дня на два-три, – наблюдая за моими действиями, добавляет вампир и вдруг поднимается с дивана.
В какой-то глупой попытке защититься, словно этот мужчина может причинить мне вред, я машинально отступаю назад. Деймон замирает на месте, вопросительно приподнимая бровь, а мне становится жутко стыдно за неразумность своего поступка.
- Что на этот раз произошло? – говорю спокойно, даже участливо, пытаясь так замять неловкость предыдущего момента.
- У Барби что-то случилось с кольцом. Она уже пару раз получала ожоги. Оно то действует, то нет.
- Почему она сама не позвонила? – Устав от сверлящего меня взгляда, я поворачиваюсь к вампиру спиной, принимаясь выкладывать учебники из сумки.
- Звонила, но ты не отвечала.
Вспоминаю о трех пропущенных вызовах за последнее пару дней. Я не брала трубку, зная, что разговор с Кэролайн затянется надолго, а мне нужно было готовиться к последнему экзамену.
- Хорошо. Завтра я улажу вопросы с деканатом и первым же автобусом поеду в Мистик Фоллс.
- Отлично, - бодро произносит мужчина и усаживается обратно на диван. - Думаю, эта рухлядь выдержит одного вампира.
- Ты не останешься здесь, Деймон. Ты поедешь обратно, и передашь Кэролайн, что я приеду завтра.
Вампир прищуривается, и в знакомой ироничной манере произносит:
- И ты серьезно считаешь, что я тебя послушаюсь?
- Сальваторе, это не смешно! - отвечаю резко и немного грубо, ощущая подступающий приступ паники.
- Согласен. И вообще, у тебя какие-то проблемы с тем, чтобы я остался здесь? Мы же вроде как старые…друзья, - он намеренно делает паузу, следя за моими эмоциями. Итак, шах и мат. Мой отказ равносилен признанию того, что я еще испытываю какие-то чувства к нему. И пусть в этом есть доля правды…Хорошо, это самая что ни на есть правда, но признаваться в этом я не собираюсь.
- Никаких проблем. Я всего лишь не хотела доставлять тебе неудобства, но раз ты сам не против отвести меня в Мистик Фоллс, - обвожу рукой простенькую обстановку квартиры, - тогда, добро пожаловать.


Мне удается прятаться в ванной около сорока минут, еще минут двадцать уходит на переодевание и сушку волос, тридцать минут на еду – и все мои дела заканчиваются, а значит, мне либо придется разговаривать с Деймоном, либо, сославшись на сильную головную боль, пойти спать. Точнее, лежать на кровати и пересчитывать трещинки на полотке, потому что уснуть, когда он находится так близко я все равно не смогу. Когда меня уже посещает отчаянная мысль пригласить третье лицо – чудаковатого соседа напротив, вампир вдруг произносит:
- А где-нибудь поблизости есть бар?
Ну конечно, Сальваторе и без любимого бокала виски на ночь – это же просто немыслимо! Но я чувствую облегчение и, хватаясь за тонкую соломинку, бодро рапортую:
- Вниз по улице, через пару кварталов.
Он довольно ухмыляется, поднимается с дивана и идет в сторону выхода, но взявшись за ручку, вдруг оборачивается, вопросительно приподнимая брови:
- А ты чего сидишь, Беннет?
- Потому что я устала, хочу спать и вообще, не люблю подобные места.
- Ну ладно, тогда я тоже останусь. Спою тебе на ночь колыбельную или, если хочешь, сделаю расслабляющий массаж…- мурлычет этот несносный мужчина, буквально раздевая меня глазами. Похоже, у меня снова нет выбора, и ворчливо бубня себе под нос, я направляюсь в местный паб с Деймоном.


Народу в заведении много, и мы с трудом протискиваемся к барной стойке, замечая два свободных стула. Деймон делает заказ: мне - стакан воды, себе – виски со льдом. Я стараюсь усесться на маленьком сиденье так, чтобы между мной и мужчиной было хоть пару сантиметров свободного пространства, но он тут же уничтожает все мои попытки, буквально навалившись на меня.
- Тесновато здесь, - ничуть не смущаясь, выдыхает на ухо вампир, а мне все труднее держать себя в руках.
- Тогда может, перестанешь так прижиматься ко мне?
- Тебя это нервирует, Беннет?
Ну вот, опять этот испытывающий взгляд, от которого хочется провалиться под землю.
- С чего бы? – передергиваю плечами и, поставив локти на столешницу, принимаюсь пить холодную воду маленькими глотками.
- Знаешь, ты никогда не умела врать, - прищурившись, он изучает мое лицо, которое начинает предательски покрываться румянцем.
- За то у тебя это всегда выходило отлично – врать, играть чужими чувствами, использовать других людей, - холодно бросаю я, выбрасывая накопившееся напряжение.
- Я никогда не скрывал этого. У меня ограниченный круг тех, ради кого я готов идти на уступки.
- Избавь меня от перечисления имен, тем более оба их я знаю.
- Ты так самоуверенна, Беннет, аж до тошноты, - язвительно замечает вампир. – Но проблема в том, - он склоняется к моему уху, почти касаясь его губами, - что ты часто ошибаешься.
Волна дрожи прокатывается по телу, самоконтроль лети ко всем чертям, и все, на что хватает сил – одарить его сердитым взглядом и, допив остатки воды, выдохнуть: - Ты можешь сидеть здесь до утра, а я отправляюсь домой, спать.

Но, конечно же, мы уходим вместе. Я уже всерьез начинаю думать, что Деймон получает какое-то извращенное удовольствие, подначивая меня и намеренно создавая неловкие ситуации. Будто мы вернулись на год назад, в те времена, когда все наше общение состояло из взаимного обмена колкостями и язвительных комментариев. Или все дело в том, что он хочет вернуть то, что было?...Но я отмахиваюсь от неразумной и опасной мысли, высоко поднимаю воротник пальто и, пряча нос в мягкий шарф, чувствую озноб. Или на улице резко упала температура, или тело сигнализирует о сильном нервном переутомлении. Не успеваю разрешить эту дилемму, как моя нога поскальзывается на тонкой корке льда…Лучше бы я упала на асфальт, вместо того, чтобы оказаться в крепком кольце его рук.
- Никогда не понимал, зачем женщины носят зимой шпильки, - насмешливо выдыхает вампир, останавливая взгляд на моих губах.
- Это красиво, - отвечаю быстро, чувствуя бешенным стук сердца. – И ты уже можешь меня отпустить.
- А если я не хочу?
- Тебе придется это сделать.
- Этого хочешь ты? – он цепко смотрит мне в глаза, зная, что сможет увидеть в них правду, даже если я скажу совершенно противоположное.
- Так будет правильнее, - упираюсь ему в грудь руками, пытаясь хоть так доказать серьезность своих слов. Он хмыкает в ответ, но разжимает объятия, а мне становится очень холодно и одиноко.


Я долго ворочаюсь на постели, не в состоянии проваливаться хотя бы в подобие сна. В итоге устав от тщетных попыток, устраиваюсь удобнее в коконе одеяла и смотрю в темноту за окном. Мысли плавно текут, вставая образами перед глазами, а сердце глухо стучит, почти болезненно ударяясь о грудную клетку. Мне оставалось совсем чуть-чуть до переломного момента, после которого Деймон и мои чувства к нему навсегда остались бы в прошлом. И словно в насмешку, судьба ставит мне неожиданную подножку – вампир появляется на пороге моего дома, всколыхнув, разбудив, так тщательно спрятанные от себя самой мысли и желания.

Я все-таки засыпаю под утро, отключаясь в одно мгновенье, а когда слышу противный писк будильника, не могу разлепить веки. Голова гудит, тело ломит, словно меня кто-то долго и методично бил, а впереди еще целый день в обществе Деймона. Но, как не странно, все проходит тихо и просто. За пару часов мне удается разобраться с деканатом, и со спокойной совестью отправиться на каникулы - разбираться с очередной сверхъестественной чертовщиной. Вампир непривычно молчалив сегодня, заговаривает со мной только по необходимости, а я слишком вымотана бессонной ночью, чтобы пытаться разгадать мотивы его поведения.
Мерный гул мотора, серая ровная полоса шоссе, и зимнее солнце, слепящее глаза, делают свое дело, и я засыпаю буквально через минут двадцать пути. И проходит несправедливо мало времени, прежде чем знакомый ироничный голос зовет меня:
- Беннет, вставай, тебя ждут великие дела.
Я протестующее мычу в ответ и удобнее устраиваю голову на подголовнике – у меня сейчас только одно важное дело – сон.
- Бонни, - голос становится тише и мягче, - Бонни, просыпайся.
Рука касайся моей ладони, пальцы начинают нежно поглаживать кожу. Я выныриваю из сна в тот же миг, но не открываю глаза, желая продлить эту сладкую пытку. Ладонь поднимается вверх, отводя назад упавшие на лицо волосы, указательный палец очерчивает скулу, замирая в уголке губ…
- Ты ужасная актриса, Беннет.
Резко открываю глаза, сталкиваясь с внимательным, серьезным взглядом вампира.
- А руки мог бы не распускать, – недовольно шиплю в ответ, чувствуя себя воришкой, пойманным на месте преступления. Затем быстро тяну ручку двери на себя и, выпрыгнув из машины, почти бегу в сторону дома Кэролайн.

Подруга при виде меня визжит, наверное, минут пять, то крепко сжимая в объятиях, то отстраняясь и разглядывая с сияющей улыбкой на губах, а я понимаю, насколько сильно соскучилась по этой взбалмошной вампирше. Но дело есть дело.
- Кэролайн, я хочу, чтобы ты подробно мне все рассказала. Как это произошло?
Она радостно кивает головой и проводит меня в гостиную, где усаживает на диван. Сальваторе следует за нами, останавливаясь дверном проеме и облокачиваясь на косяк.
- Это случилось на прошлой неделе, когда Тайлер пригласил меня к себе на романтический ужин, - заговорщическим тоном начинает Кэролайн, чем слегка озадачивает меня. Ужин? Значит, первые ожоги она получила на следующее утро? Вообще-то, говоря о подробностях, я не предполагала, что рассказ будет настолько детальным.
– Я догадывалась, что он что-то замышляет…- Далее следует подробный рассказ выбора наряда для свидания, макияжа, галантного поведения Тайлера за ужином. С трудом подавляю приступ зевоты и подумываю о том, чтобы прервать подругу и попросить перейти к сути, как она вдруг делает торжественную паузу и произносит: - А потом он достал маленькую коробочку - и я все поняла!
- Что поняла? – вопросительно вздергиваю брови, пытаясь сосредоточиться и понять, не пропустила ли я что-то важное.
- Что в ней будет оно!
Кэролайн протягивает мне руку, с сияющим на безымянном пальце кольцом. Пару секунд я пребываю в ступоре, пока до меня не доходит весь смысл.
- Кэролайн, вы обручились? Я так за вас рада! – Все еще не совсем осознавая новость, крепко сжимаю вампиршу в объятиях. – Тогда тем более надо решать быстрее твою проблему с вампирским кольцом!
- Какую проблему? – Кэролайн улыбается, но при этом как-то недоуменно смотрит на меня.
- Ну, твое кольцо, - я указываю на магический перстень на ее руке, - ведь не работает все время? Деймон сказал, что ты получала ожоги.
- Бонни, я честно не понимаю, о чем ты.
- Подожди, ты звонила мне в Чикаго, чтобы сказать…
- …о своей помолвке, - совсем растерявшись, заканчивает за меня блондинка, и тут, наконец, вся картинка складывается воедино в моей голове. Я почти физически ощущаю сверлящий мне спину взгляд и медленно оборачиваюсь, глядя в эту наглую физиономию.
- Деймон, - цежу сквозь зубы, угрожающе сжимая кулаки, - ты сказал, что у Кэролайн проблемы с кольцом.
- Конечно. Ты не представляешь, как она достала всех вокруг со своей историей: «Как оборотень сделал мне предложение». Еще чуть-чуть и она свела бы всех нас с ума, а так, я привез ей свободные уши.
- Хей, - обиженно восклицает блондинка, - я не настолько болтлива!
Но мне сейчас не до уязвленного самолюбия Кэролайн. Поднимаюсь с дивана и угрожающе приближаюсь к вампиру.
- И как же я раньше не догадалась, что ты приехал в Чикаго не по доброте душевной. У тебя же всегда есть план, изощренный, хитрый план, как поиздеваться над другими.
- Да послушать тебя, я просто монстр какой-то, - усмехается Сальваторе, однако настороженно следит за моими действиями.
- Так и есть, Деймон. Ты эгоистичный засранец, которому стало скучно без своих привычных игрушек. Захотелось разыграть меня? Посмотреть, вытерплю ли я твое присутствие? Или давно никто не ставил тебя на место?
- Беннет, остынь и подумай логично, - цепко вглядываясь в мое лицо, спокойно отвечает вампир.
- Тут и думать нечего. Ты скотина, а я дура. Кэр, прости, я позвоню тебе позже, - и не дожидаясь больше ничьих реплик, пулей вылетаю из дома Форбс.


Я мерею шагами кухню, в тщетной попытке успокоиться. Злость и обида клокочут внутри, и ни глубокое дыхание, ни мятный чай не могут остановить эту бурю. А спустя час слышу настойчивый стук в дверь и, выйдя в коридор, громко кричу:
- Убирайся прочь, Сальваторе!
- Бонни, это я, - слышится смущенный голос снаружи.
Тяжело вздыхаю и быстро открываю дверь, впуская Кэролайн внутрь, замечая в ее руках ведерко с мороженым и бутылку мартини.
- Я не знала, насколько все серьезно, поэтому решила захватить и то, и другое, - поясняет она.
Мы проходим на кухню, и я достаю две ложки - начнем с малого.
- Умоляю, скажи, что ты ничего не знала, - зачерпываю клубничное лакомство и с надеждой смотрю на подругу.
- Нет. Но я догадывалась, что он выкинет что-нибудь подобное.
- И зачем ему это делать? – скептически фыркаю я.
Кэролайн устало вздыхает и качает головой, глядя на меня, как на неразумного ребенка.
- Вы оба сделали то, чего не хотели, и было ясно, что вопрос времени, когда кто-нибудь из вас попытается это исправить.
- Чушь. Мы приняли разумное, взвешенное решение, - произношу уверенно, однако старательно избегаю смотреть подруге в лицо.
- Вы оба испугались своих чувств, и, споткнувшись о первую же преграду, решили пойти по легкому пути – разбежаться. Но, Бонни, не мне тебе говорить, что от себя нельзя убежать.
- Я ничего не чувствую к Деймону, - голос слегка подрагивает, отказываясь так нагло врать. – Может раньше – да, меня влекло к нему, но теперь…
- Ты ужасная лгунья, - обрывает меня Кэролайн, и мягко улыбаясь, касается руки. – Бонни, ты и Деймон – самая странная и ненормальная пара, которую я встречала. Но между вами есть что-то настоящее…И вот за это стоит держаться.
Я прикусываю губу, и отвожу взгляд, понимая, что дальше нет смысла отрицать. Кэролайн поняла все без моих слов, интуитивно чувствуя, наблюдая, оценивая…Вот только как теперь, после стольких недель разлук, резких и обидных фраз, все начать сначала?


Дом встречает меня тишиной и незапертой дверью. Каблуки сапожек отдаются эхом от стен особняка, а может это так громко стучит мое сердце. Деймон сидит в кресле у камина, но при виде меня, поднимается, застывая на месте статуей. С минуту мы просто смотрим друг на друга, как в старые времена, прощупывая обоюдную готовность к предстоящему разговору.
- Я хотела извиниться за свои слова, - говорю громко, придавая так себе необходимой уверенности. – Ты не сделал ничего плохого, просто немного приврал, чтобы привезти меня к подруге. И я благодарна тебе за это.
Он слегка наклоняет голову, изучая меня, а затем делает маленький шаг навстречу.
- Извинения приняты. Как насчет второй части этой увлекательной беседы?
- Зачем ты на самом деле приехал в Чикаго?
- Хотел тебя увидеть.
На этот раз я делаю шаг вперед, ощущая, как холодеют пальцы рук от волнения.
- Ты действительно считаешь, что это хорошая идея?
- Приехать в Чикаго, привезти тебя в Мистик Фоллс или этот разговор?
- Все вместе.
- Нет. Но этого никак нельзя избежать. - Он делает еще один шаг, и теперь нас разделяет не более полуметра.
- Знаешь, а я и правда соскучилась по этому городу, по Кэролайн, - подхожу вплотную, прижимаясь к его груди, - по тебе.
В глазах Деймона вспыхивает радость и облегчение, а губы изгибаются в знакомой усмешке.
- Ну что, Беннет, не боишься зайти еще дальше?
Улыбаюсь и обвиваю руками его талию.
- Я ничего не боюсь. Тем более какого-то вампира.
- Эй, не какого-то, а самого Деймона Сальваторе! К тому же, ты никогда еще не встречалась с влюбленным вампиром, - тихо добавляет он, принимаясь накручивать мой локон на палец. Грудь сжимается от счастливого томления, но следуя заданному тону беседы, я самоуверенно заявляю:
- Думаю, как-нибудь справлюсь с этим. – После чего приподнимаюсь на носочки и прижимаюсь к его губам, ощущая их знакомый, терпкий вкус. Деймон отвечает на мою ласку, правда как-то быстро и поспешно, после чего отстраняется.
- Беннет, я только что сказал, что люблю тебя. И заслужил только поцелуй? – он произносит эти слова насмешливо, но в глазах отражается напряженное ожидание.
- Ммм…знаешь, мне надо подумать, - нарочито растягиваю слова, но тут же получаю предупредительный шлепок чуть ниже спины: – Я тоже тебя люблю.

Конечно же, это не было счастливое окончание истории. Потому что любить мужчину сложно, любить мужчину-вампира в разы сложнее, любить Деймона – сродни испытанию на прочность. Но мне кажется, я все-таки достаточно успешно справляюсь с ним. Мы ссоримся, как и раньше, не сходимся в принципах и взглядах, вампир то и дело напоминает мне, что не согласен меняться, а я заявляю, что вынести его отвратительный характер не смогла бы даже Мать Тереза.
А потом этот безумец покупает дом в Чикаго, потому что «жить в клетке два на два метра могут только тараканы, а помещение без камина – это вообще не дом». Я скрепя зубами соглашаюсь с его решением. В конце концов, мы можем встречаться по выходным, ну и раз-два в неделю я смогу приезжать на окраину города из центра. Вампир, как это ни странно, не спорит, а в один из дней я не обнаруживаю в своей квартире вещей, и, не сдержавшись, сжигаю белый клочок бумаги, на котором знакомым подчерком выведено: «Догадайся, кто?».

Но спустя месяц я уже привыкаю к часовым поездкам из дома в колледж и обратно. К тому же мне нравится смотреть на просыпающуюся от зимы природу и каждой клеточкой ощущать приход весны. Нашей весны.